— «Наш»?
— Конечно. Мы провели там первый совместный вечер. Считаю, что это хороший повод, чтоб считать ресторан «нашим»…
Он вдруг позволил себе податься вперед и наклонить голову. Захотел понять ее запах. Не тот, обычный — духи, пудра, лак для волос, чем еще они себя умащивают, — а настоящий, кожей выделяемый. Бывает же, что в метре от нарядной самочки теряешь голову от парфюма, а сближение на дистанцию, близкую к интимной, вдруг погружает тебя в постыдные ароматцы белья, торопливо выстиранного скверным мылом и высушенного феном за пять минут до выхода в свет. Или же помады, изготовленной из вазелина пополам с гуашью. Или, чаще, наждачного перегара какой-нибудь гадкой «Балтики номер три».
Между тем как молодая женщина, в подлиннике, под слоем духов и дезодорантов, обязана пахнуть исключительно яблоками.
Рыжая мгновенно отодвинулась, но он успел. Поймал ноздрями то, что желал. Действительно, яблоко. Сахар, воздух, солнце (ведь его лучи тоже пахнут) — все смешано в наилучшей, благодатной пропорции. Повезло тебе, Знайка. Даже странно, что тебе так повезло. Девочка — свежее свежего — стоит напротив и ждет, что будет дальше.
Если бы знать.
В это время дня он обычно дремал. Летом — с трех до половины пятого. Зимой, когда спит все живое — немного больше. Но сейчас мысль об отдыхе пришлось оставить.
Вчера — два часа в ресторане, сегодня — поездка в театр, это еще минимум четыре часа, нельзя так обходиться с драгоценным временем. Оно любит, когда любят его. В точности так же, как и деньги.
Знаеву легко было укротить деньги. Когда они появились, первые, настоящие, большие (в девяносто втором, что ли, очень, очень давно), бывший гитарист уже хорошо отдавал себе отчет в том, что главное — не заработать, а удержать. Самая коварная статья расходов — так называемые «скрепки». Мелочи. Копеечные траты, о которых сразу забываешь. Подобным же образом норовит исчезнуть и время. Пять минут там, пятнадцать здесь, бестолковый разговор, затянувшийся обед, потерянные минуты складываются в часы, в дни, в годы; кому-то, наверное, такая непримиримая арифметика, может, покажется выражением склонности к мазохизму, однако банкир давно привык. И когда, например, бывшая жена упрекала его в том, что за секундами и минутами он не видит жизни, как за деревьями — леса, он только снисходительно кривил губы. Он все видел. И лес, и деревья, и саму жизнь.
Принял душ (восемь минут). Позвонил Жарову — напомнил, что сегодня предстоит ВЕСЕЛЬЕ. Позвонил прорабу. По случаю пятницы тот уже лыка не вязал, однако банкир не обиделся. Строителям можно и злоупотребить. У них работа вредная. Почти такая же вредная, как у банкиров.