— Но ты заблуждаешься.
— Насчет чего?
— Относительно твоего отца, — сказал Кит, затрагивая щекотливую тему, коснуться которой не мог никто другой, не рискуя вызвать яростный гнев Бена.
— Вряд ли, — ответил он. — Поступки говорят яснее, чем все прекрасные слова, которые его светлость произносит в палате лордов, пытаясь внушить окружающим, что он человек добрый и справедливый — по отношению к тем, кто этого заслуживает.
У Бена невольно сжались кулаки и напрягались мускулы, стоило только заговорить о его отце, так называемом аристократе. По его мнению, подлый негодяй, совративший, а затем цинично покинувший беззащитную беременную девушку на произвол судьбы, был способен на любое преступление.
Год назад он решил, что больше не станет так болезненно воспринимать предательство отца, и вот опять все в нем закипело от ярости и — да, он должен признаться хотя бы самому себе — от страдания за то зло, какое причинил ему лорд Пемберли.
— Послушай, Бен. Как я ни пытался, мне не удалось обнаружить ни малейшей связи между ним и теми преступными и коррумпированными чиновниками, с которыми должен иметь дело покровитель наших врагов, чтобы безнаказанно вредить нам, — возразил Кит.
Бен безгранично доверял Киту, поэтому сказанное им заставило его задуматься. Если Кит так убежден в благородстве маркиза Пемберли, не следует ли отбросить подозрение, что именно отец стоит за этими попытками снова вернуть его в трущобы? Сознание, что родной отец его предал, отравляло Бену жизнь, но сейчас ему вдруг показалось, что он сможет освободиться от этого тяжкого гнета, и он проклял себя за то, что был таким глупым.
— Каким бы циничным и жестким ты ни стараешься выглядеть, в тебе все равно чувствуется доброта и человечность, — мягко заметил его друг.
— С чего ты решил? — с нарочитой небрежностью усмехнулся Бен, не желая даже Киту признаться в том, как тяжело ему было подозревать маркиза.
— Так считают мои сестры, моя жена и ее сестры, не говоря уже о многих других людях, которых ты готов защищать всеми силами! Признаюсь, я должен присоединиться к ним и сказать тебе, Бен, что ты мне ближе, чем мог бы быть родной брат! И хотя ты всегда сопротивлялся любви, мне кажется, что ты полюбил кого-то, дружище!
— Только никому об этом ни слова, договорились? — быстро сказал Бен.
Кит с понимающим видом кивнул и, решив пока оставить эту тему, серьезно спросил:
— Так как ты намерен вывести на белый свет наших врагов?
— Прежде всего, мне нужна информация, — сказал Бен и прямо взглянул в глаза друга.
— Нет! — коротко отрезал его друг.