Пусть опять будет плакать дождь,
И опять будет падать снег,
Все равно в мире двое нас,
И любви у нас теперь не отнять вовек!
[85]– Прости, Костенька, желанный мой! – взмолилась княжна. – Сгубила я и тебя, и себя!
Я и тут не сообразил. Думал, от испуга у нее это. Подумаешь, понесли. Вот шеренги стрельцов закончатся, а там через версту-другую и выпрыгнуть можно. Тут главное – подходящий сугроб присмотреть, чтоб любимая не ушиблась, вот и все. А он, дурачок, думал, будто разнесут-разобьют в чистом поле ее возок дикие лошадки. А ху-ху не хо-хо, ваше благородие?!
Эх и лихо мчат, красавицы. В точности как у Высоцкого. «Мы на кряж крутой на одних осях…» Вы уж не подведите, родимые, домчите до Слотина, а я вам, лошадкам забитым, что не подвели, поклонюсь прямо в копыта до самой земли. Ей-ей, поклонюсь! Первым делом! Ну а там мои бравые парни живо довезут до Москвы. Лишь бы Ицхак не передумал. И снова с увещеваниями к княжне, что бояться теперь нечего. Сам государь отпустил, так чего она…
– На смерть отпустил! – перебила меня княжна. – Гляди! – И показывает вперед.
Посмотрел я, и точно – неправильно мы едем. Не туда. И дело не в том, что Слотин гораздо правее. Судя по низко свесившимся ракитам, ивам да березам, обрамлявшим здоровенный круг, они несутся прямиком в пруд или в реку – уж не знаю, что именно тут протекает. А вожжей-то нет. Правда, кнут имеется, но проку от него… Разве что скорости прибавить, так она и без того о-го-го.
Впрочем, и были бы вожжи, все одно – не послушаются кони. Дикие, необученные. К тому же факелы вдоль дороги. Едва они морду в сторону, так стрельцы им огонь чуть ли не в глаза – прямо скачи, скотина неразумная.
Поторопился я, слишком рано начал ликовать, а зря. Оказывается, я увидел не свет в конце тоннеля, а огонек встречного поезда. И ведь постарался, козел кровожадный, все надежно сделал. Даже настил деревянный приказал от берега вглубь пустить. Вон он, впереди, метров на десять протянулся, чтоб мы подальше забрались. И когда только успел приказ отдать, чтоб его соорудили, образина царская!
Теперь одна надежда, хотя и призрачная – вдруг удастся проскочить по льду до противоположного берега. Морозы ударили, правда, всего с неделю назад, но чем черт не шутит…
Наивные лошадки по настилу звонко цок-цок, но едва тот кончился, со звонким треском плюх-плюх… Ну да, все правильно, какой там лед в ноябре – название одно.
Зря меня Валерка хвалил. Не сработала моя соображаловка. Нет, одновременно с треском льда и диким ржанием погружавшихся в воду лошадей я успел выкинуть Машу из возка, да и сам ухитрился выпрыгнуть за ней следом, но что толку – кидал-то на лед, но он не выдержал и нас. Словом, оказались мы все вместе в одной ледяной купели.