— Мама, что с тобой?
— А что такое? — спрашивает мама чужим, неестественно веселым голосом.
— Ты в пятый раз заходишь в мою комнату, и что то ищешь на полках шкафа. Что ты потеряла?
— Я уже нашла, — мама берет шарфик, который ей совершенно не нужен, и уходит опять.
И опять возвращается.
— Ты сделала уроки?
— Ты уже спрашивала. У меня уже неделю каникулы. Ты куда-то собираешься? — невозможно смотреть, как мама мучается. Лучше спросить самой.
— Д-да, — мама обошла комнату — это не так-то просто сделать, комната совсем маленькая. У нас две комнаты, но квартира называется «полуторка», так что значит у меня не комната, а так, полкомнаты.
— Ты очень красивая сегодня, — говорю я ей.
Это правда. Мама маленькая, изящная, словно куколка, очень модная. Когда я была маленькая, мама все время плакала от того, что папа умер, и была совсем на себя непохожа. Теперь она стрижет волосы, что мне строго-настрого запрещено, и красит волосы в рыжий цвет, а дядя Сережа подарил ей духи и дорогую помаду. Дядя Сережа… Рыбки тычутся в мою руку носами.
— Ты не боишься посидеть одна дома?
Вот оно что! Спасибо, рыбки.
— Ты идешь на свидание с дядей Сережей?
— Откуда ты знаешь? — мама немножко испугалась.
— Рыбки подсказали! — я говорю чистую правду, но мама думает, что я шучу.
— Да, иду, тебе, наверное, тетя Таня сказала? Ну так вот, может быть, я приду очень поздно, ты уже будешь спать…
«А может быть, даже утром, но как я боюсь оставлять тебя одну», — сказали мамины глаза и рыбкины носики.
— Не волнуйся за меня, мама, — сказала я. — Все будет хорошо, а если что, я тебе перезвоню.
— Почему бы тебе не пригласить к нам ночевать Таню? — с видимым облегчением спросила мама.
— Да, классно, я так и сделаю! — сказала я, но рыбки подсказали, что Таня сегодня не придет. Все равно я ей позвоню.
— Не болтайте до полуночи. На ужин сварите сосиски с гороховым пюре, — мама уже надевала туфли.
— Разве он уже приехал? — удивилась я, вынимая руку из аквариума и вытирая ее полотенцем, специально для этой цели висящим на спинке стула. Маму раздражает моя привычка мочить руки в аквариуме, но она ничего не может со мной поделать.
— Привет, девчонки! — дядя Сережа всегда врывается в дом, словно какой-то экзотический ветер, большой, шумный, теплый и пахнущий сандалом, наверное, это был такой одеколон. Я не знаю, как в него можно влюбиться — высокий, но с брюшком, в торчащих дыбом черных кудрях серебристой паутиной запуталась седина, хотя он совсем не старый, едва ли старше мамы.
— Дядя Сережа, вы кто по гороскопу? — поздоровавшись, спросила я.