Я, спохватившись, открыла окно и помогла Мише забраться в квартиру, и только потом накинулась на него:
— Что ты тут делаешь? Только не говори, что ты ограбил моих соседей и надеешься таким образом смыться?
— А может, у меня роман с соседкой, и ее муж неожиданно вернулся из командировки? — усмехнулся Миша.
— Не ври, там живет баба Надя, она вдова, и ей не меньше семидесяти лет.
— Шестьдесят девять, — сказал Миша, — ее внук Юра — мой лучший друг, я сказал ему, что хочу втихомолку пробраться к моей любимой девушке, так, чтобы ее мама не услышала…
— Моей мамы нет дома, — машинально сказала я, а потом вдруг до меня дошло: — Что-что ты сказал другу?
— Нет дома, я так и подумал, когда ты позвонила, я знаю, где находится твое окно, и…
— Что ты сказал твоему другу? — прошипела я, чувствуя, как жар заливает мои щеки, наверное, я сейчас красная, как помидор.
Миша захлопнул рот, внимательно посмотрел на меня сверху вниз, а потом неожиданно придвинулся так близко, что я уловила его дыхание на моей коже, и сказал тихо:
— К моей любимой девушке.
— Тебе не стыдно так врать друзьям? — спросила я, чуть-чуть отодвигаясь, так, чтобы он не заметил и не обиделся — находиться в такой близи от него было невыносимо, сердце стучало, как сумасшедшее, мне казалось, я даже не могу сфокусировать взгляд. Я никогда еще не была так близко от парня, тем более что в присутствии Миши я всегда волновалась.
— С чего ты решила, что я лгу? — спокойно сказал Миша.
— Ты никогда даже не разговаривал со мной! — наверное, от волнения я высказала свою самую тайную обиду. Но Миша не улыбнулся в ответ на мою неловкую откровенность.
— С тобой очень трудно разговаривать, ты знаешь? — к моему облегчению, он отошел от меня и сел в мое кресло, перекинув ноги через поручень. — О, Майн Рид, оказывается, ты романтичная натура…
— Почему со мной трудно разговаривать? — я растерянно стояла у окна, словно это я была в гостях, а не он.
— Не знаю, такой ты человек! — Миша рассеянно перелистывал страницы, они так раздражающе шуршали, что я не выдержала, подошла к нему, вырвала книгу у него из рук и спросила:
— Почему ты считаешь, что со мной трудно разговаривать?
— Потому что ты всегда молчишь и улыбаешься, — Миша улыбнулся. — Честно говоря, я не понимаю, как такая скромная девушка, как ты, может дружить с моей вертихвосткой сестрой.
— Таня не вертихвостка!
— Тебе что, нравится находиться в тени? От кого ты прячешься?
— Я не прячусь! — я наклонилась, чтобы положить книгу, и в это время Миша неожиданно схватил меня и усадил к себе на колени. Я не знала, что мне делать, и поэтому просто замерла, чувствуя, как у него бьется сердце, как дышит его грудь. А он осторожно снял с меня очки и сказал: