Меня взяла досада: и так стоишь нервничаешь, да тут еще Диман ерунду начинает говорить.
А Диману, видно, скучно стало ждать. Он спросил:
— Эдька, а ты с Таней уже не ходишь?
— Тебе-то какое дело? — совсем рассердился я. Неужели он не понимает, что об этом нельзя говорить просто так, с кем попало. Я мог бы сказать это лишь другу. Настоящему, преданному другу, с которым можно поделиться любой тайной. Да и то не знаю, сказал бы. Нет, Диман ничего не понял.
Он посмотрел на меня и удивленно сказал:
— Ты что заводишься? Я смотрю, она все с Виталькой ходит, вот и спросил.
— Ну и что?
— Ничего. Как узнала, что у него отец прокурор, так и сразу с Виталькой.
— Дурак ты, Диман. — Я даже плюнул со злости.
— Ты полегче, — сказал Диман, — а те сейчас слетишь с лестницы.
Я промолчал. Не хватало нам только драки между собой.
Диман тоже молчал.
Я смотрел-смотрел в окно и вдруг сказал Диману:
— Около мигинк тсирутни ацинитсог. — Диман вылупил на меня глаза.
— Это по-японски, — пояснил я.
— Что-что?
— Тсирутни ацинитсог.
— Около чего, говорить?
— Около мигинк.
— Ты что, больной? — спросил Диман.
— Нет, — сказал я и засмеялся. — Читай вон вывески.
— Какие?
— Да вон те. — Я показал.
— «Молоко», — прочитал Диман. — Ну что?
— Читай с конца.
— «Око…» — стал читать Диман.
— Идет! — оборвал я его.
Кернер вышел без чемодана, направился к автомобилю.
— Смотри, — сказал я, — не собирается удирать. Но в это время опять открылась дверь гостиницы, и вслед за Кернером засеменил к машине швейцар с чемоданом и маленькой спортивной сумкой. Чемодан, наверное, был очень тяжелый, потому и делал такие торопливые, небольшие шажки швейцар.
Я потрогал в кармане камень и почувствовал, как кровь запульсировала в висках.
— Ишь! — спокойно проговорил Диман. — Даже сумочку нести не хочет.
«Вот выдержка!» — позавидовал я Диману.
А Кернер тем временем дал ключ швейцару, и ют, открыв багажник, стал запихивать туда чемодан. Мелкорослый швейцар возился с этим чемоданищем, как муравей с куском конфеты. Наконец чемодан был уложен.
— Когда уйдет швейцар, кидаем, — сказал Диман.
— Нет, когда заведет машину… Даже когда тронется, не раньше.
— Как рванется с места, не успеем.
— Успеем. Кидай чуть вперед.
Кернер расплатился со швейцаром. Швейцар благодарил, кивал головой, улыбался. «Знал бы, идиот, кому улыбается», — подумал я и сказал Диману:
— Приготовься.
Мы достали камни. Решили так: первым кидаю я, а потом Диман, потому что он сильнее, дальше сможет бросить.
Кернер сел в машину, швейцар даже ручкой помахал, потом повернулся, пошел к двери.
У «Мустанга» заработал мотор, включилась левая мигалка.