А в голове шумит, и сама она раскалывается.
— Кузьмич на вахте, — слышу и глаза пытаюсь открыть, — И не шарманка это, а насекомое твое воет. Задолбала совсем.
— Я хоть живой?
— Живой, живой, — отвечает Голос, — Пару синяков да ссадин. Может, сотрясение мозга было.
Эк меня. Встать, что ль, попробовать. Коленки трясутся. И тело дрожит. От перевозбуждения. Такое бывает. А так, вроде, ничего. Шатает немного, но пройдет.
— Куколка где?
— Насекомое что ль? Я ж говорю, воет. Мы ее в отсек с крючком подвесили, как ты и планировал. Очень даже удобно устроилась. Правда проблема у нас появилась.
Я потрогал свернутую набок шею, облизал губы и посчитал зубы.
— Что за проблемы? Подожди. Дай в кресло сяду. Теперь рассказывай.
— А что рассказывать, — вздохнул Волк, — Ждал я вас ждал, долго ждал. Надоело слегка. Вздремнуть решил.
— Ты ж вроде железный. Спать не должен.
— Ага, — согласился Голос, — Железный. А железным, значит, отдых не положен. Я и так три тысячи лет без отпуска маюсь. Ну, сморило меня на солнышке местном. Ты дальше будешь слушать или нет?
— Буду, буду, — я устроился удобней в кресле капитана и примостил вывернутую шею на подголовник, чтобы полегче было.
— Вот я и рассказываю, — продолжил Голос, — Проснулся. Слышу, местное население из камней летающих по обшивке наяривают. И орут все разом. Я пока разобрался, что орут, минут десять прошло. А как услышал, что беда с вами приключается, так на полный форсаж и к вам. Еле успел. А где вы такого живца зацепили?
— А, — махнул я рукой. Говорить, а тем более объяснять Волку подробности не хотелось. Он, впрочем, их слишком и не добивался. Своими успехами хвалился.
— Я у этого живца прямо перед носом вас выхватил. Он только пастями похлопал от ярости.
— Какой он себя то?
— А я и не видел его, — признался Корабль, — Пыль кругом, молнии с неба. Но то, что здоровый, это точно.
— Спасибо тебе, — похвалить надо обязательно, а то потом хрен когда на помощь придет.
— Спасибо, что спасибо сказал, — отозвался Волк, — А то вот делаешь добро, и никто не поблагодарит. Глядишь, и в следующий раз помогу. Если вспомню слова ласковые.
Надо заметочку сделать. «Хвалить Вселенский Очень Линейный Корабль два раза в день. А по выходным довести слова благодарности до пяти единиц». Что б не забывал.
— Я ж про проблемы начал?
— Про это тоже давай, — голова-то как раскалывается.
— А проблем наша заключается в том, что баба твоя, насекомое это, уже пятые сутки воет, не останавливается.
— Ну и что? — не понял я.
— А ничего. Ты, командир, думаешь, чем сейчас Кузьмич занимается? Не знаешь? Тогда я тебе скажу. Он корабль от слез очищает. Вот-вот. От драгоценных камней и очищает. Поначалу то интересно было. Как ни слезинка, так рубин. Как ни другая, так сапфир красоты удивительной. Про алмазы, да топазы с изумрудами и говорить нечего. Нет, янтарь не выходил. Может она что другое янтарем делает, не знаю. Кузьмич уже все мешки из-под сухарей этими каменьями затарил. На учет дело поставил. В тетрадку записывал. А как насекомое твое реветь прекращает, так он ее шилом в бок. Да не вру я. Вот те крест, если б видел.