ли в наше время доверять картам? — но заросшая тропка под копытами моего
коня должна же была куда-нибудь вести. Впрочем, судя по ее состоянию, не
ездили по ней уже давно. Кое-где она и вовсе пропадала под зеленым
ковром молодого подлеска. Здесь, на юге, все растет быстро.
Наконец между деревьями впереди замаячил свет открытого
пространства. Мой притомившийся конь, чуя близкий отдых, прибавил шагу,
и не прошло и четверти часа, как мы выехали на берег озера.
Озеро было не слишком большим, и, насколько я мог разглядеть,
никакая речка не вливалась в него; очевидно, его питали подземные
источники. На противополжной стороне все так же зеленел нетронутый лес,
однако тропа сворачивала вдоль берега направо, и, поворотив коня в ту
сторону, я различил сквозь кроны деревьев очертания массивных стен и
башен. Замок! Что ж — это даже лучше, чем ночлег в убогой крестьянской
лачуге или на грязном постоялом дворе. Если, конечно, меня пустят
внутрь. Но отчего бы и не пустить? Одинокий путник не производит
впечатления опасного, а провинциальные бароны, всю жизнь проводящие в
подобной глуши, охочи до новостей и оттого не особо обращают внимание на
титулы.
Однако, чем ближе я подъезжал, тем больше убеждался, что едва ли
мне доведется рассказывать здесь новости. Плющ и мох густо покрывали
стены, подобно плесени на гнилье; черные провалы бойниц и выбитых окон
напоминали глазницы черепа. Кое-где над ними еще можно было различить
серые языки застарелой копоти. Над круглым донжоном торчали редкие
черные головешки — все, что осталось от бревенчатого шатра крыши.
Окончательно об участи замка мне поведали засыпанный в нескольких местах
ров, некогда соединявшийся с озером (ныне в оставшихся обрывках рва
стояла тухлая вода) и валявшаяся на земле обгорелая створка ворот, судя
по всему, вынесенная тараном (теперь на ней уже кое-где зеленела трава).
Что ж — не было ничего удивительного в том, что война добралась и в эти
леса. Судя по всему, со времени разыгравшихся здесь кровавых событий
прошел уже не один год. И едва ли кто-нибудь из владельцев замка уцелел,
раз не было никаких попыток восстановить родовое гнездо. Опять-таки,
ничего удивительного.
С мечтой о сытном ужине из баронских кладовых приходилось
проститься. Равно как и о ночлеге на мягкой постели. Нет никаких
сомнений, что внутри все разграблено и сожжено. Но каменные стены — это
все-таки по-прежнему каменные стены, и ночевать, конечно, следует
внутри. Возможно, другой на моем месте испугался бы оставаться на ночь в
таком месте, где пролилась кровь, а вокруг на многие мили — ни единой