Что колдовство сидовское не сказка, Ивор знал на собственном опыте. Лазил на Гвинов холм в молодости. Летом, в самые спокойные времена, когда Гвина в крепости не бывало, и фэйри не решались шалить слишком зло. Увы, в тот раз то ли король Аннона навестил крепость в неурочное время, то ли другие шутники нашлись — но Ивор штаны испачкал и зарекся удаль на сидовских холмах испытывать.
Гвин шалил да пугал, а его наемники вели себя как любые наемники. Потом явилась Немайн и тут показала себя сильнее: разрушила укрепления братца и запела холмовой гарнизон — то ли до смерти, то ли до поспешного бегства. Скорее второе. А кое-кто и сдался. Пленных фэйри все видели. С виду — почти люди, только уши прячут, да белькочут по-ирландски с дурацким акцентом, вроде лейстнерского. По крайней мере, Этайн уверяет, что смешней только говор пиктов и Фир Болг. У Немайн же выговор, скорей, мунстерский. Как у всех нормальных людей, и, видимо, сидов.
Трудно придется с такой королевой. Но и хорошо. Ведь сиды не лгут, а главное дело короля — хранить правду.
— Дело с ней вести можно, — заметил Ивор, — Сам убедился. Поставлял кой-чего во время осады холма. Нужно попробовать договориться. А время подумать — есть. Немайн, говорят, нездоровится.
Времени, и верно, хватало — на то, чтоб по три раза вспомнить легенды да слухи и поговорить с родней в городе. Два дня пути — если налегке — не больно дальний свет. Ивор, поразмыслив, решил ехать сам. Два дня трясся по дороге — а наградой стало не сочувствие, а скептические взгляды горожан, рассматривающих шестиколесную повозку. Иные и пальцем тыкали — в совершенно правильную колесницу, заботливо раскрашенную желто-красными цветами клана. Причину первый же мальчишка у коновязи заезжего двора объяснил. Оказывается, сида придумала некие рессоры, на которых заднице гораздо меньше страдать приходится. Вот всех и удивляет, как человек, живущий во владениях сиды, такой хорошей вещью не пользуется. А работники конюшен предложили переделать колесницу по новой моде. Ивор покряхтел, развязывая мошну, но отказываться не стал. Обратно-то ехать тоже не на чужом заду. Следующий по приезде день отоспался в доме клана — а там, стоило показаться в «Голове Грифона», как заметивший правильного человека Кейр сразу принялся делать из-за стойки приглашающие жесты.
— Слышал, да? — спросил, — Мы тут тоже думы думаем. Насчет королевы-то вы поторопились. Не захочет Майни быть королевой. Она ведь серьезная, хотя поначалу и не заметишь. И на старине помешана так, что ой. А по обычаю никому из семьи хозяина заезжего дома нельзя королевскую власть принимать. И, знаешь, я так мыслю, что ей это по нраву. На других сид-королев насмотрелась, и судьбы такой не хочет. Что в Ирландии, что у нас — ничего хорошего. Суди сам: Рианнон детоубийцей ославили, пятнадцать лет и за рабыню не держали, Бранвен загнали в кухонные рабыни и каждый день непременно по лицу хлестали, одну Дон вежливо попросили освободить место сыну. Кстати, прогадали. Дон, говорят, добрая была — но не дура. При живом-то муже у них все хорошо получалось.