К дому вела покатая дорожка. На ней все еще валялись стреляные гильзы, стоившие жизни Винсенту Клариссо. Дверь была снята с петель, чтобы не затруднять движение.
Едва Мила переступила порог, как в нос ей ударил сильнейший запах дезинфицирующего средства.
В гостиной стояла мебель, облицованная пластиком в стиле шестидесятых годов. Диван с узорчатой обивкой, покрытый к тому же еще и защитной пленкой. Маленький камин с нарисованным пламенем. Передвижной мини-бар, сочетавшийся по цвету с желтым ковровым покрытием. Обои в огромных стилизованных коричневых цветах, чем-то напоминающих львиный зев.
Во всех комнатах вместо галогеновых ламп горели светильники с абажурами. Даже эти детали несли на себе признаки нового курса, проводимого Теренсом Моской. Для капитана не существовало никаких «картин». Все должно было быть предельно просто. Та еще старая добрая ментовская школа. Мила заметила и самого Моску, устроившего на кухне маленький саммит со своими особо приближенными сотрудниками. Девушка туда не пошла: ей следовало оставаться незамеченной как можно дольше.
Мила оделась так же, как и весь остальной народ, — бахилы и латексные перчатки — и стала озираться по сторонам, смешиваясь с толпой.
Какой-то детектив вытаскивал из библиотеки книжные тома. Он по очереди брал их в руки, быстро перелистывал и складывал на пол. Другой шарил между кассетами в серванте. Третий сортировал безделушки, стоявшие на мебели. В той части комнаты, где предметы еще не были переставлены и проверены, все находилось, как казалось, в идеальном порядке.
Нигде ни пылинки, и одним только взглядом можно было перечесть все имевшиеся предметы, словно предназначенное для каждой вещи место в «точности» соответствовало именно ей. Складывалось впечатление, будто находишься внутри собранного пазла.
Мила не знала, что ей следовало искать. Она пришла в этот дом только потому, что он был естественной отправной точкой в ее поисках. Девушкой двигало сомнение, связанное с единственным телефонным звонком, сделанным Винсентом Клариссо Синтии Перл.
Если он захотел услышать эту историю из уст единственной выжившей жертвы, тогда Клариссо наверняка не знал, кто такой Бенджамин Горка. А если он не знал этого, тогда пятый, найденный в Бюро, труп оказался там вовсе не из-за Бориса.
Этого логического умозаключения оказалось бы явно не достаточно для того, чтобы оправдать коллегу, кроме того, имелась еще и тяжкая улика, указывающая на то, что Борис убил Ребекку Спрингер: трусики жертвы, выкраденные из судебного хранилища и обнаруженные при обыске в его квартире.