Я медлила, потому что испытывала острое нежелание открывать эту дверь, меня охватила постыдная слабость.
Но я не могла себе позволить поддаться ей. Дверь под моей рукой открылась легко и бесшумно, и я очутилась на территории окна. Здесь было холодно, и я дрожала, пробираясь между внутренней стенкой и рамкой задника, расписанного Сондо.
На лицевой площадке, «сцене», предназначенной для обозрения, все было в порядке: по крайней мере, я не заметила ничего необычного. Тяжелые шторы из льняной материи задернуты, так что с улицы витрину сейчас не видно. Я решила взглянуть, какая там погода, и приподняла край шторы.
Желтый свет заката уже погас, дождь усилился. Было темно и ветрено. Уличные фонари освещали прохожих, торопливо сновавших мимо моего окна. Немногие счастливцы были с зонтиками, остальные пригибали головы, неуклюже защищаясь от дождя.
Я опустила штору и отвернулась от окна, возвращаясь в мирок витринной сцены. Прожектор, прикрепленный над моей головой, освещал группу из четырех манекенов, расположившуюся на островке "земли", изготовленной из торфяного мха.
Идея сцены состояла в том, чтобы противопоставить старый и новый стиль костюмов и снаряжения для игры в гольф. Два "современных" манекена одеты по последнему слову моды и экипированы клюшками новейшего образца с металлическими рукоятками. Они с чувством превосходства взирают на две смешные фигурки с неуклюжими сумками в длинных мешковатых костюмах, со старыми деревянными клюшками.
Торфяной мох "сцены" незаметно переходил в живописную имитацию травы на заднике, изображавшую холмистую сельскую местность с расположенным в отдалении гольф-клубом. Украшением сцены служило искусно сконструированное фанерное дерево, на одной из его веток восседала крупная — больше натуральной величины — птичка. За деревом скрывались провода, которые, по замыслу Тони, должны были подсоединяться к граммофону.
Я улыбнулась. Бедный Тони с его неосуществленной "весной-красной".
В окне было холодно, я не могла долго там оставаться. Температура в окнах не регулировалась. Летом там жарко, как в бане, зимой температура практически такая же, как на улице. Но никому, кроме оформителей, нет до этого дела.
На одном из манекенов был великолепный алый спортивный жакет, и один вид этого цвета выбил меня из колеи. Выбор у меня небогатый: или я выкидываю навязчивые мысли из головы, или нахожу наконец-то заветное слово, изысканное и вызывающее. Что сказал Кейт? "Кровь". Слово настолько вызывающее, что дальше некуда.
Я прикрепила морского конька к зеленому лацкану спортивного костюма и отступила назад, чтобы оценить эффект. Хорошо. А золотой якорь отлично будет смотреться на этом алом жакете. Я двигалась осторожно, чтобы не наступить на торфяной мох и не оставить на нем следов. Хотя кто-то здесь уже немного наследил. Наверное, Тони: он в последнее время стал невменяемым. Завтра утром, до открытия магазина, надо будет здесь пропылесосить. Тут я заметила какой-то осколок, темным пятнышком выделявшийся на фоне ковра; похоже, это отбитый кусочек какого-то ювелирного изделия. Я положила свою находку в карман халата, намереваясь выбросить ее потом в мусорную корзину. В витрине не должно находиться посторонних предметов.