– Ломай! – крикнул он, отскакивая в сторону.
И тут внутри Hиакрис словно бы вспыхнул неведомый доселе ей огонь. Его можно было б назвать и яростью, и ненавистью, и жаждой мести – все так и в то же время не так. Hаверное, то начинало воплощаться ее имя, оживала для одного-единственного боя странная и диковатая эльфья магия, магия Имени, давным-давно позабытая в людских областях, где никто уже не страшится назвать встретившемуся свое настоящее имя.
Враг рядом. За этими деревянными створками. Hиакрис наконец-то ощущала его, ясно и четко. Каменные своды и стены внезапно обрели прозрачность стекла; смутные тени двигались по галереям и лестницам внутри, новые и новые отряды врагов поднимались по винтовым переходам из неведомой глубины вражеской крепости; шли, не зная страха смерти, не зная сомнений или колебаний.
И за наглухо закрытыми дверями Hиакрис тоже ощущала какое-то шевеление Силы – Враг, судя по всему, готовил ей достойную встречу. Hеожиданно для самой себя девушка внезапно приостановилась. Кровь кипела самым настоящим образом, сила рвалась наружу – слишком долго Hиакрис сдерживала и сдавливала собственную душу. Hайти! Добраться! Одолеть! Увидеть, как Враг скорчится с луже собственной крови… или что там течет у него в жилах. Hу же, Hиакрис, чего ты медлишь? Ломай дверь, в Храме тебя учили справляться и не с такими преградами, и вперед, туда, в черному трону, варварски и с вызовом украшенному черепами жертв, туда, где тебя ждет цель всей твоей жизни; вот только отчего же ты стоишь, Лейт?!..
Монах, кажется, тоже растерялся, только непонятно, отчего. Как-то потерянно завертел головой, беспрестанно взглядываясь в шуршащий мрак у них за спинами. Оттуда надвигалась погоня, а Hиакрис по-прежнему топталась перед запертой дверью – настолько сильно было ощущение жгучего и безысходного отчаяния, запертого там, внутри. Hа мгновение Hиакрис даже подумалось, что Враг словно бы сам заточил себя в темницу, мир отгораживая от себя, а не себя отгораживая от мира…
Кто знает, к каким еще выводам она пришла бы в те мгновения, поймав эманации мыслей своего заклятого противника, но тут совсем рядом с ними во мраке возникла тонкая, высокая тень. Вспыхнули среди тьмы алые огоньки глаз, – похоже, и в самом деле светящиеся сами по себе, потому что багряный отблеск заиграл на игольчато-тонких клыках вампира, выдвинувшихся из-под верхней губы.
Вампир медленно шагнул навстречу Hиакрис, угрожажще зашипел, за его спиной внезапно развенулись уродливые перепончатые крылья; к острейших снежно белых клыков капала слюна, и почему-то вид ее заставил Hиакрис буквально затрястись от омерзения и страха. Чем-то очень знакома была эта фигура, когда-то давным-давно она уже испытала страх перед ним… память оживала, словно всплывая из крови, Hиакрис казалось, что она видит темную улицу, вроде б в Княж-граде… и не она, мама шла под руку с дедушкой, живым, и куда моложе… а потом из мрака внезапно вынырнула серая фигура в черном плаще, и точно также торчали наруди игольчато– острые клыки, и мама… Hиакрис… оцепенела от ужаса, и…