— Вот этого. Он последние два дня на обе ноги спотыкается, с собой тащить-только время зря тратить.
Из строя выехали двое разбойников. Оттерли от толпы выбранную главарем жертву, подогнали к костру, сами стали осторонь, следя чтоб не пустился наутек.
— Ну? — почти ласково поинтересовался Душегубец.
— Чего яновельможный пан желает? — пролепетал разбойник. Судя по всему, он уже догадался, какое ему предстоит испытание, а дурачком прикидывался больше по холопской привычке.
— Подними нож, пореши эту падаль, — терпеливо, словно учитель, повторяющий бестолковому школяру урок, произнес Душегубец. — Как закопаешь его — пойдешь для начала в обоз возницей. Откажешься, или кишка тонка — вернешься обратно в ясырь. Нам ведь чистоплюи не нужны.
По лицу разбойника пробежала недолгая тень сомнения. Он пустыми глазами поглядел на обреченного крестьянина, поднял глаза на Душегубца, коротко забито кивнул и пал на колени, рыская руками в траве. Отыскал нож, выставил его перед собой и пошел, раскачиваясь, вперед. Крестьянин, осознав свою участь, обреченно завыл, попробовал отскочить в сторону, но удерживаемый путами нелепо упал. Вжался в землю лицом, зарыдал, сотрясая плечами. Бандиты загоготали.
Разбойник не соврал — к смертоубийству привычки не имел. Однако старался, как мог. Подскочил, резким движением перевернул мужика, сел жертве на грудь, не давая вырваться, прижмурившись, сунул нож под ребро. Попал, к счастью ловко — крестьянин оборвал крик, охнул, выгнулся, чуть посучил ногами и затих. Полон замер, оцепенев от страха. Над поляной поплыла нехорошая тишина. Шевеля макушки деревьев, прошумел ветерок. Конь Душегубца переступил на месте и уронил в траву несколько яблок. Разбойник поднялся на ноги, вырвал пучок травы, хозяйственно вытер лезвие и протянул нож Душегубцу.
— Ну что же, испытание ты прошел, — кивнул тот, небрежно принимая оружие. — Теперь тащи этого в овраг, землей там прикинь, чтоб не нашли случайно и возвращайся. Скоро в путь.
Разбойник обрадованно кивнул, вцепился в ноги убитого, поволок по траве, оставляя след. Душегубец, мигом потеряв интерес к происходящему, тронул поводья, направляя коня в сторону Ольгерда. Подъехал, улыбнулся. Молча вытянул нож и кинул его в траву.
Молчал и Ольгерд.
— Сам выберешь или помочь?
— Выбирать не из чего, — спокойно ответил Ольгерд
— Что так? Боишься оплошать?
— Я воин, а не палач. На безоружных руку не подниму.
Строй разбойников отозвался угрюмым роптанием. Шпилер тихо охнул и зашептал что-то, очень напоминающее молитву.
Главарь взмахом руки оборвал разговоры. Немного подумал, снова нахмурился. Объявил решение: