— Куда мы едем? — запоздало спросила я Влада.
— Подожди, и сама сейчас все увидишь.
Я сгорала от любопытства, но не подавала виду, глядя на чинные и бесстрастные выражения лиц, окружавших меня людей.
Наконец створки ворот распахнулись, и невидимые мне трубачи огласили все окрестности переливчатой, но вместе с тем торжественной мелодией. За воротами открылось широкое поле, а на поле… наверно, я не ошибусь, если назову это место ристалищем, ведь это сооружение было явно предназначено для рыцарского турнира и ни для чего иного. На местах для зрителей уже было полным полно народу. По их одежде я поняла, что все это простые люди, наверно, ремесленники и лавочники из города — то-то, когда наша процессия проезжала по улицам, они были столь пустынны. Самые лучшие места под цветными балдахинами были незаняты, вероятно, они предназначались именно для нас, хотя и не для всех… Я незаметно покосилась на доспехи Влада, слишком легкие для сражений в моем представлении. Он, как и большинство мужчин в нашей процессии, несомненно, собирался принять участие в турнире. Не опасно ли это? Хотя о чем я говорю? Это всего лишь сон.
Толпа приветствовала нас шумно и радостно. Влад тут же замахал рукой, хотя это было и непросто сделать в латах. Многие женщины вокруг стали улыбаться, но мужчины несколько более сдержанно, чем Влад, отвечали на приветствие. Я же все еще была слишком скованна и неуверенна, чтобы хоть как-то поучаствовать в этой церемонии. Во-первых, я ужасно неуклюже сидела на лошади, тем более что дамам полагалось ездить верхом в дамском седле. А это знаете ли не самое удобное положение. Я все время опасалась встретиться с землей раньше, чем это было положено. Во-вторых, вокруг все было настолько ново, что у меня не оставалось сил ни на что, кроме удивления. Я даже отбросила постоянную свою язвительность, понимая, насколько она неуместна в данных обстоятельствах.
Наша процессия двинулась по ристалищу, и, описав что-то вроде круга почета, остановилась около пустовавших мест. Дамы и рыцари стали спешиваться, причем вторые галантно (насколько позволяла экипировка) помогали первым. Я с ужасом осознала, что сейчас, скорее всего, вместо того, чтобы элегантно соскочить с лошади, как все прочие, позорно свалюсь с нее словно тюк с картошкой. Но паниковать было уже поздно, потому что мальчик-паж проворно схватил мою лошадь под уздцы и повел ее к деревянному возвышению, чтобы я могла спешиться. Я вцепилась в луку седла, готовясь стать посмешищем всего местного общества. Но видимо что-то в моем поведении насторожило Влада, ибо он уже очутился на помосте и, предупредив все мои жалкие попытки, без особых усилий снял меня с кобылы. В этот момент я готова была ему простить всю свою неприязнь к его персоне.