Он поклонился.
— Желаю тебе того же, Бэлла, возлюбленная налла моего кровного брата Зейдиста.
Когда дверь за ней закрылась, Фьюри опустился на кровать и поднес косячок к губам. Он оглядел комнату, в которой жил с тех пор, как Братство переехало в этот особняк. Осознал, что это место никогда не было ему домом. Это была просто комната для гостей… роскошная, безликая комната для гостей… четыре стены с дорогими картинами маслом, хорошими коврами и занавесками, пышными, как бальное платье.
Как хорошо было бы иметь дом.
А у него его никогда не было. После похищения Зейдиста, еще младенцем, их мамэн заперла себя в подвале, а отец начал охоту на няньку, укравшую Зи. Взрослея, Фьюри жил среди движущихся, дышащих теней, что были его семьей. Все, включая додженов, просто плыли по течению жизни. Без смеха. Без счастья. Никаких праздников.
Никаких объятий.
Фьюри научился молчать и оставаться в стороне. Это было, в конце концов, самое лучшее, что он мог сделать. Он был копией того, кого потеряли, напоминание о горе, которое поселилось в сердцах. Он начал носить шляпы, чтобы скрыть свое лицо, при ходьбе шаркал ногами, сутулился, чтобы казаться меньше, незаметнее.
Пройдя превращение, он уехал искать своего близнеца. Никто не помахал ему рукой. Не было прощания. Исчезновение Зи убило все способности домашних о ком-то скучать, так что Фьюри не досталось ни капли этого теплого чувства.
И хорошо. Так было проще.
Почти десять лет спустя, он узнал от одного дальнего родственника, что его мать умерла во сне. Он сразу же вернулся домой, но похороны уже прошли без него. Восемь лет спустя погиб, сражаясь, его отец. На эти похороны Фьюри успел, и это была последняя ночь, которую он провел в доме своей семьи. Затем все имущество распродали, доджены разбежались, а его родители будто вовсе никогда не существовали.
Это неприкаянное ощущение сейчас было не в новинку. Он чувствовал его еще ребенком, в первый же миг, как начал осознавать окружающую действительность. Он всегда был чужаком, и Другая Сторона вряд ли станет ему пристанищем. Он не мог почувствовать себя там как дома, потому что с ним не будет его близнеца. Или его братьев. Или…
Фьюри остановился. Запрещая себе думать о Бэлле.
Он встал и почувствовал, как протез держит его вес. В голове возникла мысль о парадоксальности отсутствия конечности у такого кочевника, как он.
Он затушил окурок, положил в карман несколько новых косячков, и почти дошел до двери, но внезапно остановился и обернулся. Четыре шага привели его к стенному шкафу, три клика замка и открылась металлическая дверца, руки проникли внутрь и вытащили на один черный кинжал.