Все это Лобода рассказал мне и Михальской. Все, без утайки, с той дружеской откровенностью, которая так располагает к нему.
– Да, друзья, генерал прав. Мы не помогли Шабурову. Как это сделать? Как?
– Отпустите его, – сказал я. – Силой держать не надо. Он еще в гражданскую у Щорса в артиллерии был. Тяжело ему у нас, товарищ майор. До того что… "Победа, – говорит, – не вернет мне моих близких, все равно я конченый. Одно желание – побольше фашистов убить напоследок".
– Что? – воскликнул Лобода. – Победа не вернет?.. Он так сказал? И вы считаете, нужно отпустить его? С таким настроением? Эх, писатель! – майор смерил меня уничтожающим взглядом.
– Одной местью жить нельзя, – вставила Михальская. – Без света впереди, без веры в будущее… Это ужасно, Саша! Это моральное поражение.
– Да, мы тут проглядели, – продолжал майор. – На звуковке все рассыпались, нет настоящей спайки… Охапкин и тот в лес смотрит.
– У Коли семь пятниц на неделе, – сказал я. – Немецкий язык вздумал изучать.
Михальская засмеялась.
– Вы, писатель, удивительно наивны иногда. – Лицо майора уже потеплело. – Обойти пытаетесь все сложное, неприятное, хотите рубить узлы? Методом упрощения? Не выйдет. Побаивался я, признаюсь вам, как бы вы с Фюрстом не испортили музыку. Нет, молодцом! – Лобода обернулся к Михальской. – Ваше мнение?
– На пять с плюсом, – ответила она.
Я обрадовался. О трофейных документах, о моей поездке в лагерь я доложил Лободе раньше, как только приехал. Теперь предстояло решать, как быть дальше.
– Генералу я обещал перебежчиков, – пошутил майор. – Нет, серьезно, успехи у нас не блестящие. За авиаполевой, пожалуй, незачем гоняться. С листовкой осечка получилась. Их только сам Фюрст может убедить. Живой Фюрст, собственной персоной, у микрофона…
– Так и будет, – заявил я.
– Надеемся. А пока антифашиста для звуковки нет. Вирт занят в лагере, в комитете, да и неважная у него дикция. Насчет забавника того, вашего…
– Гушти, – подсказал я.
– Справлялся я. Все еще чертит. Спектакли дает разведчикам, Геринга, Геббельса изображает.
– Товарищ майор, – начала Михальская, – немцы давно не слышали голоса "небесной фрау".
Она выпустила изо рта комочек дыма, он медленно таял в воздухе. Она рассекла его карандашом.
– Что ж, согласен, – кивнул Лобода. – Поезжайте с писателем. Работы хватит на двоих. И напомните немцам, что вы та самая…