— «Аврора», – сказал Тэн, встав позади меня. – С нее все началось. Ею все и закончится. После крушения последнего коммунистического режима ее переплавят в памятник жертвам коммунизма.
«Аврора», Ленин, большевики, Гражданская война в России. Смутные образы из школьного курса. Жаль, что на уроках истории я предпочитал читать боевую фантастику. Сейчас бы не стоял тут, как дурак, и не хлопал бы глазами, а сказал что-нибудь умное. Ладно, не буду прибедняться. Про «Аврору» я знаю, только я никогда не думал, что этот ветхий крейсер, как-то связанный с историей архаичных мегаколлективистских режимов, является столь мощным символом. Этот мир населен сумасшедшими! Какую угрозу может представлять собой утлое суденышко, уже давным-давно неспособное причинить никому ни малейшего вреда? То ли дело орбитальная крепость «Брест», сожженная Орденом Лунного Храма и воссозданная из мелких обломков и космического мусора. Вот реальное, зримое и мощное воплощение светлых идей мегаколлективизма.
Чему можно научить школьников на примере старой железной калоши? Ничему. Наверное, по этой причине «Аврора» была забыта в нашем мире. Молодые любят все большое и умопомрачительное. Даже если это большое и умопомрачительное весьма и весьма тривиально по конструкции. Никого, кроме ученых, не волнуют похождения одинокой амебы в первобытном океане, хотя важнее, чем она, для возникновения жизни ничего и не было. А вот судьбой тупых безмозглых динозавров проникаются абсолютно все, хотя от них почти никто не произошел, а на возникновение человека разумного эти Древние рептилии вообще никак не повлияли. Именно поэтому Кливлендская операция и Четвертый Оберонский десант – это круто, а другие, менее эффектные события в электронных учебниках убираются за синие ссылки, необязательные для изучения. Въедливые отличники, вероятно, получают удовольствие, разбирая подробности всяческих исторических событий. Я, к сожалению, к подобным «ботаникам» никогда не относился и про «Аврору» знал только потому, что во втором классе побывал на ней во время школьной экскурсии.
До сих пор помню всю глубину постигшего меня разочарования, ибо при словах «боевой крейсер» в моем мозгу складывался совсем иной образ. И сейчас, вспоминая свои детские эмоции, я подумал о том, как я был неправ.
Старый корабль оказался так страшен для наших врагов, что они заковали его безобидный ржавый корпус в самые мощные силовые поля, которые только смогли сгенерировать.
Мы молча прошли между услужливо распахнувшимися стеклянными створками и очутились на оживленной улице. Непривычно узкие тротуары заполняли люди, спешащие по каким-то весьма неотложным делам. Все они шли с одинаковой скоростью, все были одеты в похожую одежду. Даже рост у всех приблизительно один и тот же. По правой стороне тротуара прохожие шли в одну сторону, по левой – в другую, и только на перекрестке в ста метрах от нас людские потоки перемешивались, но не теряли своей нечеловеческой упорядоченности и проходили друг сквозь друга, как зубья колес в хорошо отлаженной зубчатой передаче.