Внутри город совсем не соответствует своему прекрасному внешнему облику. Никто не заботится о том, чтобы держать улицы в чистоте. Улицы грязные и неудобные для проезда. Узкие и кривые, с крутыми спусками и подъемами, тесные и мрачные — таковы улицы столицы. Лишь одна из них — Диван-Йолу — широкая и сравнительно чистая. По ней обычно проезжает султанский кортеж.
Я мог бы рассказывать об этом удивительном городе бесконечно, но боюсь утомить Вас. В следующем письме я вернусь к описанию своей жизни при дворе Баязида Второго, а пока прощаюсь с Вами. Да хранит Вас Господь».
Прошел уже месяц, как «Большая Берта» покинула Джербу. Фортуна отвернулась от морских разбойников, и неудачи преследовали их на каждом шагу. Некогда отчаянный экипаж превратился в мрачных, раздраженных людей. Все друг друга боялись, подозревали один другого. Щеголь и его сподручные вели себя сначала разнузданно и по-хозяйски, но отсутствие обещанной добычи заставило и их действовать осторожнее.
Между пиратами то и дело вспыхивали мелочные ссоры, грозящие перерасти в поножовщину и смертоубийство. Приступы яростной враждебности сменялись состоянием безысходности и апатии, и тогда начиналось беспробудное пьянство. Только чудо спасало «рыцарей удачи» от захвата испанскими военными фрегатами, а значит, от неминуемой виселицы. Надежды команды на добычу оборачивались крахом. Вместо богатых и беспомощных купеческих судов «Большая Берта» нарывалась на пушечный огонь военных кораблей.
И вот, наконец, по правому борту появилась небольшая барка, идущая под турецким флагом.
— Тысячу чертей, это наша удача! — заорал Щеголь, отрываясь от подзорной трубы. — Корабль торговый, у них не больше двух пушек.
— Но, капитан, — прервал его один из пиратов, — у нас с турками договор. Мы имеем право грабить только испанцев и итальяшек.
— Плевать я хотел на эти договоры, — огрызнулся Щеголь.
— Если мы атакуем их, турки станут нашими врагами, — пытался остановить его Скелет.
— Если мы их атакуем, мы станем богаты, вот увидишь. Я чую, это наша удача. А договор подписывал Рене, пусть он и соблюдает его, если сможет. — Он громко рассмеялся.
— Все по местам, приготовить абордажные канаты! — кричал Щеголь, носясь по палубе. — Эй, заряжайте пушки. Никому не высовываться. Делаем вид, что у нас мирные намерения. Принесите мне корсарскую грамоту. Мы — союзники, слышите, пока не зацепим их на крюки, мы — союзники!
Ничего не подозревая, турецкая барка подошла к «Большой Берте». Последовал сигнал к атаке. Из-за борта вынырнули пираты и бросили крюки, которые приковали два судна одно к другому. Теперь пираты тащили на себя канаты, прижимая борт к борту. Только сейчас турки сообразили, с кем имеют дело, и открыли огонь из пистолетов. Это оказалось неожиданностью для пиратов, ведь у турок огнестрельное оружие являлось исключительно янычарской привилегией, но откуда на грузовой барке янычары? Теперь стало ясно, что схватка будет жестокой.