Контатти с иронией посмотрел на нее:
— Молодец. Дошло наконец.
— Вы не англичанин! — воскликнула Мерилен дрожащим голосом.
— В том-то и дело.
— Поначалу вы шутили. Как бы играя, выстраивали разные гипотезы, слишком абсурдные, чтобы они могли быть правдой. Но когда Шабе сказал, что убит Хаген, вы нисколько не огорчились. — Мерилен говорила медленно, словно для того, чтобы самой как следует понять пугающее до смерти открытие. — Это ясно. Ваша задача была убрать именно американского разведчика. И в этом случае легко догадаться, кто вы такой на самом деле.
— Легко? — насмешливо спросил Контатти.
— Вы агент КГБ.
— Я свободно говорю на семи языках, из пистолета могу попасть человеку между глаз с пятидесяти метров, в своей работе я не знаю деликатности…
— Со мной, однако, вам придется вспомнить о ней.
— Раз уж вы так умны, то, наверное, хорошо понимаете, что теперь мы связаны друг с другом, как обвенчанные муж и жена, на всю жизнь… и до смерти.
Аэропорт был вновь частично освещен. Гаккет, Уэйн и охранники, державшие Юрека в наручниках, вошли в приемную дирекции.
Оставив поляка охранникам, Гаккет и Уэйн прошли в кабинет к полковнику Танкреди. Он сильно нервничал и потому большими шагами ходил из угла в угол и без конца протирал стекла очков.
Представляясь, Гаккет протянул ему руку и сразу же спросил:
— Аэропорт заблокирован?
— Конечно. Все дороги перекрыты. Каждый выход.
— Ладно. Сразу вношу ясность — пленник наш.
— Для нас он не существует, — ответил Танкреди, — как нет и убийства, если труп исчезнет… до рассвета.
— Согласен. Рассчитываю на вас, на ваши службы и ваши архивы для опознания убийцы.
— Конечно, — ответил Уэйн вместо Танкреди.
— Я уже проверил документы английской компании, — сказал Танкреди. — Нет ни одного отсутствующего пассажира, улетели все. Форма стюарда использована только для переодевания.
— Логично, — согласился Уэйн.
Танкреди обратился к Уэйну:
— Он что-нибудь сказал?
— Ни одного слова. — Он усмехнулся, оскалившись. — Пока.
— Мне нужно разрешение отвезти его в Рим. На фирму, — сказал Гаккет.
— Никаких письменных указаний не будет. И тем более чего-либо другого, что обязывало бы нас принимать в этом участие. Ясно? — Танкреди явно опасался как-либо обозначить неприятный эпизод. — Дайте мне отпечатки.
Уэйн покачал головой:
— Боюсь, они ничему не послужат. По-моему, речь идет не об итальянце, хотя мне и кажется, что я его где-то видел.
— Напряги память, Уэйн. Прими немедленно какую-нибудь таблетку, — съязвил Гаккет. — И найди объяснение некоторым техническим деталям, которые меня чрезвычайно интересуют. — Он обернулся к Танкреди с иронической улыбкой. — Мне хотелось бы все же понять, как смог этот человек пройти в аэропорт с оружием, как сумел обмануть вашу бдительную охрану. — Он презрительно посмотрел на Уэйна. — И еще я хотел бы понять, как он мог стрелять в полной темноте, насмеявшись над всеми мерами защиты, которые предусмотрел такой профессионал, как ты, Уэйн?