— У него было ружье с инфракрасным прицелом? — спросил Танкреди.
— Нет, — ответил Уэйн. — На таком расстоянии оно бессмысленно — цель не различить. Прицелиться точно в таких условиях вообще невозможно. Что это удалось, просто чудо! И тут должно быть какое-то другое объяснение.
— Ну и какое же? Может, он святой или ангел, работающий на секретные службы Ватикана.
— Может, он кошачьей породы, — мрачно раздумывая, произнес Уэйн, — видит ночью и работает под Тарзана.
— Это мысль. Поработай над ней, Уэйн. Он твой. Это случай реабилитировать себя, постарайся не упустить его, парень.
— Ты молодец, Гаккет. Но мне не нравятся твои манеры.
Гаккет подошел к Уэйну и зло посмотрел на него:
— А мне не нравятся твои действия. Но вплоть до нового распоряжения ты отвечаешь здесь за все. И если между нами возникнут новые разногласия, мы уладим их, когда все будет закончено. Спокойно. В Вашингтоне.
Помрачнев, Уэйн вышел, столкнувшись в дверях с запыхавшимся карабинером. Отдав честь полковнику Танкреди, тот сообщил:
— Полковник, четырнадцатый пост не отвечает.
Свет в сельском домике погас. Взяв ружье, Номер Два вышел на улицу и увидел на дороге за деревьями мелькающие огни фар. Это приехали Шабе и Контатти.
— Все в порядке, — произнес Шабе вместо приветствия. — Продолжай свое дежурство и будь осторожен.
Номер Два кивнул и удалился.
Все вышли из машин. Мужчины обменялись понимающими взглядами, и Контатти улыбнулся, кивая на Мерилен:
— Мисс Ванниш прекрасно выглядит. Ладно, не стесняйся, Шабе, сделай ей комплимент.
Шабе пристально посмотрел на Мерилен, но промолчал, пытаясь понять, что скрыто за словами Контатти. Наконец его осунувшееся лицо исказилось неприятной гримасой, которая должна была обозначать улыбку. Старик открыл дверь и церемонным жестом пропустил Мерилен вперед, за ней прошел и Контатти. Шабе тоже хотел было последовать за ними, но передумал. Ему опять вспомнилось былое, и нужно было немного прийти в себя.
Подъезд обычного жилого дома. Замызганные стены, грязные ступени, обшарпанные двери. Он поднимается по лестнице, не задерживаясь на площадках. Движется осторожно, прислушиваясь к каждому шороху. По виду он похож на нищего, или на человека, оказавшегося в большой беде, или на бандита. На четвертом этаже он останавливается у двери, стучит и ждет.
За дверью раздаются шаги, она приоткрывается. Он распахивает ее. Перед ним стоит миловидная женщина лет тридцати, широколицая, ясноглазая, светлые косы уложены вокруг головы. Она растерянна и удивлена. За ее спиной появляется худенькая девочка примерно таких же лет, что и Соня, и хватается за мамину юбку.