Густые заросли орешника начинались сразу же за огородами и, словно ковром гигантских мхов выстилая крутые склоны ущелья, уходили далеко вперед. Под этим непроницаемым для глаза малахитового цвета покровом скрывались осыпи, расщелины и валуны, он сглаживал рельеф, придавая ему мирную плавность очертаний, и лишь кое-где одинокими рифами выдавались над ним источенные ветрами вершины скал.
Обычно в эту пору года лес не бывал безлюдным. На бесчисленных изломах зигзагами исчертивших его тропок можно было встретить стайку мальчишек, спешивших добрать последний урожай фундука; мужчину, погонявшего ишака, по самые уши завьюченного тугими связками с сеном альпийских лугов; старика, волочившего свежесрубленный куст, на который, как на санки, были уложены вязанки колючего хвороста.
Но в этот день все взрослое мужское население деревни собралось на маленькой площади у наполнявшегося из родника бассейна, под раскидистыми ветвями могучих, старых, как сами горы, чинар. Собралось не по своей воле. Весь день в селении хозяйничала банда Гейдар-аги.
Банда захватила Агри под утро, когда даже самые работящие из хозяев еще не выходили к скотине, а петух дедушки Рза, заменявший в селении муэдзина, еще не возвещал о приближении первой молитвы. Банда захватила село умело, по чьей-то хитрой подсказке, без лишнего шума и почти без потерь.
Спешившиеся всадники, оставив на дороге конную заставу, крадучись пробрались по опушке, потом разом, как загонщики, вышли из леса и окружили дворы сельских активистов. Протяжный посвист главаря подал сигнал к атаке. Четверо из пятерых бойцов самообороны, даже не успев взяться за оружие, были схвачены.
Удалось вырваться лишь Фархаду, комсомольцу, молодому силачу и отчаянному наезднику. Воротившись домой поздно вечером и не желая тревожить родителей, он заночевал в сарайчике, служившем и конюшней и сеновалом. Наган был при нем, и, когда приклады бандитских винтовок забухали в двери его дома, Фархад не растерялся.
Мгновенно взнуздав своего Карабаха, он вскочил на него тут же в сарайчике, одним толчком распахнул настежь хлипкие воротца и с места бросил скакуна в галоп. Бандита, кинувшегося ему наперерез, Фархад сбил конем, второго, уже вскидывавшего винтовку, опрокинул выстрелом в упор и, пригнувшись, перемахнул через низенький глинобитный дувал. Бросив неоседланного Карабаха, беглец скрылся в густой чаще на той стороне ущелья. Преследовать его было почти бесполезно, да и небезопасно.
Разъяренные неудачей бандиты хотели было сорвать злость на домочадцах Фархада, но Гейдар-ага запретил. Жены у Фархада по молодости лет еще не было, а обижать стариков значило восстановить против себя всю деревню, на что пойти главарь банды пока не хотел.