— Филипп Алексеевич! Ну, что же вы делаете! — говорила она, — мы тут с ног сбились, вас разыскивая! Почему на звонки не отвечали? Почему никого не предупредили? Вы Антону хотя бы записку оставили, а то он голос сорвал, всех обзванивая.
— В морги звонили? — спросил я.
— О чем вы, Филипп Алексеевич! Конечно, звонили. И по больницам. Кто же знал, что вас к черту на куличики занесло. Как вы вообще там оказались?
— Душевный порыв. С вами когда-нибудь такое было?
— Не бережете себя совсем! А о заказах вы подумали?
— Я оставил пакет нужных фотографий в кабинете. Могли бы разобрать.
— Уже разобрали, Филипп Алексеевич, слава богу. Ну, а про новые заказы? Или вам неинтересно совсем?
— Ань, ты не поверишь. Неинтересно и все тут.
В трубке запнулись. Я никогда не называл ее иначе, чем Анна Николаевна. Видимо, она не знала, как реагировать.
— Филипп Алексеевич, — голос Анны был тверд, — сегодня вечером буду у вас, и мы обо всем поговорим. Я понимаю, у вас в последнее время не все гладко в жизни. И работы много, и личные трагедии… но не стоит же из-за этого рушить с таким трудом построенную карьеру! В самом деле!
— С каким трудом, Ань? Я просто фотографировал. Это же не карьера, а увлечение.
— Позже поговорим, — после очередной легкой запинки ответила Анна, — как ваше здоровье-то?
— Держусь.
— Вас надо срочно перевезти в Москву. Я уже связалась с хорошими врачами. Вас быстро поднимут на ноги.
— Да меня и тут неплохо кормят.
— Не вздумайте шутить. Какое может быть обслуживание у черта на куличиках?
Мне очень не понравился ее тон по отношению к этому маленькому городку.
— Ань, не надо так, — сказал я, — здесь отличное место.
— Филипп Алексеевич, давайте соблюдать правила этикета. Не надо называть меня Аней, словно девочку-студентку. Я вполне взрослая женщина…
— Хорошо, Анна Николаевна, не сердись!
— Я вечером приеду, — закончила она и, попрощавшись в резкой форме, отключилась.
Я растянулся на кровати с чувством непонятной горечи и разочарования. Словно я был маленьким ребенком, который однажды гулял во дворе и нашел некое потайное место, где мог прятаться от взрослых и проводить там время так, как хотел он. Мог спать, а мог не спать. Мог читать книжку, а мог играть в солдатики. Мог фантазировать, а мог просто ничего не делать и ни о чем не думать. И вот как-то раз его потайное место обнаружили взрослые, и вторглись в мир свободы, притащив сюда свои правила, разрушили иллюзию самостоятельности, обрубили крылья. Теперь, даже здесь маленький ребенок не мог лечь спать, если нужно было есть, и не мог валяться, если нужно было играть. Взрослые навязали непонятный образ жизни, и нельзя было убежать от него, а нужно было строго следовать, ввиду каких-то странных и непонятных ритуалов и правил.