Снова. Где-то во дворе. Ему не могло померещиться.
Он удивился своему страху. "Спокойно старик. Это тебя надо бояться. Страшнее тебя на десятки километров в любую сторону никого нет".
Тук-тук-тук.
Он не спешил подходить к двери, через нее могли выстрелить. Вместо этого он подошел к окну, которое не было заколочено и выходило в палисадник. С улицы его было почти не видно. Тут был не стеклопакет, а самодельная деревянная фрамуга. Он отогнул гвоздь, открыл ее и протиснулся наружу.
Прижимаясь к стене, Саша обошел дом. Рыхлые еще не растаявшие сугробы на месте кустов то ли крыжовника, то ли смородины заслоняли его от того места, где находился некто. Но там, посреди двора было пусто.
"Нервы, батенька, нервы...". Приклад ружья от прикосновения его пальцев уже успел стать теплым.
В этот момент звук раздался снова, и Данилов определил его источник.
У дровяного сарая на земле сидела черная ворона и долбила клювом кровавую лужицу на том месте, где он три дня назад он разделал пойманную собаку.
Эдгар По отдыхает.
С проклятьем Александр побежал в дом; не стрелять же эту дрянь дробью. Но когда вернулся с воздушкой, птица уже не клевала испачканный кровью снег и делала прощальный круг над двором. Данилов со странной злостью сделал по вестнику несчастий три выстрела, но тот улетел прочь.
Обратно попасть через дверь, и еще в сенях услышал голос.
Из дома.
"Ну все. Глюки пошли", - подумал Александр, и вспомнил про радио. Бегом он влетел в комнату и остановился у радиолы. Но из-за собственного топота успел услышать только последние фразы.
- ...с вами был поселок Подгорный. До новых встреч. Если у вас есть радиопередатчик, дайте о себе знать. И берегите себя, нас и так мало осталось.
На этой минорной ноте запись кончилась. Никаких позывных не было.
Голос был женский и очень приятный.
Несколько секунд Александр стоял в ступоре. Потом, не выключая радио, достал свой походный атлас автодорог.
Подгорный... Он легко нашел его почти на границе Новосибирской и Кемеровской областей, в горах. Судя по всему, раньше там было тысяч десять населения и железная дорога.
Следующие три дня он не отходил от радио. Но ни назавтра, ни через день, ни через два передача не повторилась. А через три дня древний аппарат умер - то ли сели батарейки, то ли исчерпался запас живучести.
Если бы не уверенность в своей нормальности и факты из атласа, Саша подумал бы, что ему померещилось. Проклятая ворона... если бы не она, он прослышал бы передачу с начала. Хотя главное он понял и так. И впервые за время своей эпопеи почувствовал себя одиноким.