– У дома Адамини морф. Внимание пошел к Трехколенному мосту!
Странно, я такие название впервые слышу. С другой стороны мне-то пофиг всю жизнь было какой мост тут как называется, а вот корректировщикам точность важнее, чем королям. Так-то все просто было, когда на карте смотрели перед операцией – все эти достопримечательности расположены на Первом Адмиралтейском острове. Летний сад – тоже как бы часть. Потому как Лебяжья канавка – она канавка и есть. Вот и получается – прямоугольник – Летний сад, прямоугольник – Марсово поле. Вот сейчас Марсово поле практически под живыми все. Замечаю, что наши начинают слезать с гранита. На их место лезут новоприбывшие – и народу заметно прибавляется.
Спрашиваю вертолетчика прямо в его затылок, достаточно, к слову сказать своеобразный – потому как у молодого в общем мужика там седой клок и вразброс рыжая и черная волосня, что в целом очень оригинально выглядит, причем явно раскрас свой, не крашеное. Первый раз такое вижу.
– Куда это Охотничья команда двинула?
Тот свысока, не повернув голову, бросает: «На морфа выводим!»
Поворачиваюсь к Надежде. Она смотрит вопросительно.
– Слушай! Я мигом! Когда еще доведется тут бегать. Если что – я галопом обратно!
Она кивает, но смотрит неодобрительно. Ладно, неважно.
Успеваю в самый раз – все уже на броне и как только забираюсь к ним, трогаемся.
Дикое ощущение – ехать на броне по Марсовому полю.
– Ну и зачем? Сидел бы на месте, спокойнее бы было – неодобрительно замечает Андрей.
– Да ладно, когда еще здесь побывать удастся.
– Баловство…
А больше нам разговаривать не приходится, БТР огибает кусты сирени, и мы видим набережную реки Мойки и совершенно неожиданно – прямо за кустами странную фигуру, которая в первый момент совершенно непонятна, пока до меня не доходит, что это невезучая невеста, сейчас скорее напоминающая роскошную куклу, провалявшуюся год на помойке. Бедной девчонке не повезло в самый ее торжественный день, шарится теперь неприкаянно. Кто-то из наших походя срезает ее одним выстрелом, пока я тупо таращился. Кульком грязного тюля она валится в ярко-зеленую траву.
– А жених, поди, свалил – замечает Андрей.
– Нифига. Вон он – возражает Ильяс с другого борта.
БТР останавливается. В поле зрения на фоне буйной роскоши деревьев Михайловского сада десяток грязных ковыляющих фигур. Морфа я не вижу, обычные «сонные».
– Который? – глядя в прицел своей винтовки, спрашивает Андрей.
– Слева третий.
– А, да. Точно.
Винтовка грохает.
– Да что вы ерундой занимаетесь, морфа снимайте! – высунувшись из люка, злится майор.