— Нравится? — спросила Сара.
— Потрясающе… — выдохнул он, поглаживая позолоченный переплет. Благодаря этой книге Кантор получил Пулитцеровскую премию, а Джеффри — новую жизнь.
— Ну, я надеялась, ты обрадуешься.
— Не то слово. — Толливер отчаянно подбирал слова, которые бы выразили всю его благодарность, но смог только спросить: — Почему ты мне ее даришь сейчас?
— Потому что она тебе нужна.
— В качестве прощального подарка? — полушутя спросил Джеффри.
— Просто потому, что она тебе нужна, — облизнула пересохшие губы Сара.
Неожиданно из приемной послышался мужской голос:
— Шеф?
Джеффри и рта раскрыть не успел, как доктор Линтон бросилась в коридор.
— Брэд, — позвала она, — он здесь!
Стивенс вошел в смотровой кабинет: в одной руке шляпа, в другой — сотовый.
— Вы телефон в участке оставили!
— И ты приехал только для того, чтобы его вернуть?! — не скрывал раздражения Джеффри.
— Н-нет, сэр, — пролепетал Стивенс, — то есть да, нам позвонили относительно пропавшей девушки. Двадцать один год, темные волосы, карие глаза. В последний раз ее видели десять дней назад.
— Бинго! — громко прошептала Сара.
Одним движением Джеффри схватил пиджак и книгу.
— Позвони, как только появятся новости о вскрытии, — сказал он Саре, вручая телефон. Прежде чем женщина успела возразить, он повернулся к Брэду: — Где Лена?
Лене хотелось пробежаться, но доктор из Атланты велел несколько недель воздерживаться от резких движений. Сегодня утром она валялась в постели, притворяясь спящей, пока Нэн не ушла на работу, а потом выбралась на прогулку. Очень хотелось обдумать то, что показали рентгеновские снимки Евы: ребенок был с кулачок, примерно такого же размера, как извлеченный из ее чрева плод.
Шагая по улице, детектив Адамс вспоминала пепельную блондинку из приемной, брошенные украдкой взгляды, низко опущенную голову, виноватый вид, будто девушке хотелось провалиться сквозь землю. Интересно, на каком месяце она была и почему решилась прервать беременность? Лена слышала множество историй о женщинах, которые делают аборты вместо того, чтобы думать о контрацепции, но не могла вообразить, чтобы кто-то сознательно пошел на такое испытание, тем более повторно. Прошла целая неделя, а Лена, закрывая глаза, всякий раз видела корчившийся от невыносимой боли плод. Естественно, созданные воображением образы были куда страшнее реальных.
Хорошо хоть не придется присутствовать на вскрытии, которое должно состояться сегодня. Наглядное представление о том, каким был ребенок, ей совершенно ни к чему. Лене нужно жить дальше, и в настоящий момент это означало выяснение отношений с Итаном.