Мусаллам занял места для Гектора и его друзей. Он был в прекрасном настроении.
— С удовольствием куплю у вас птичек. Их перья очень дорого ценятся, — сказал он, когда все, скрестив ноги, уселись на ковер.
Гектор не мог ни есть, ни участвовать в разговоре. Что касается оморо, то пировали только мужчины. Их жены стояли на почтительном расстоянии и смотрели на них. Иногда кто-нибудь из стоявших помогал женщинам с дворцовой кухни, то и дело подносившим новые яства.
— Так, а это что такое? — заинтересовался Жак. Он протянул руку и взял один темно-красный плод из целой груды, высившейся прямо перед ним. Плод был величиной с яблоко, гладкая кожица лоснилась. Жак повертел его в руках и вопросительно посмотрел на Искандара.
— Кожуру не ешьте, — посоветовал Мусаллам.
Он подозвал одну из служанок, взял у нее короткий нож и разрезал плод пополам.
— Вот, попробуйте белое, серединку, — сказал он, вырезая кусочек белой мякоти.
Жак отправил кусок в рот и вдумчиво прожевал:
— Интересно. Кисло-сладкий. Напоминает одновременно лимон и персик.
— Он называется мангостан, — сказал Мусаллам и откинулся назад с довольным вздохом. — Вы четверо доказали верность поговорки, которая в ходу в тех краях, откуда я родом: «Обломки корабля — пожива акулам». Правда, вы сами сломали ваш корабль.
Гектор смотрел на прислуживавших за столом женщин — они обносили гостей мисками с водой, чтобы те могли вымыть руки, и полотенцами — и думал о том, когда же он наконец увидит Марию.
— Мы говорим иначе: «Плох тот ветер, который никому не приносит ничего хорошего», — ответил он капитану.
Гектор почувствовал, что шелковый пояс у него неудобно повязан, точнее, съехал наверх, когда юноша садился. Пришлось привстать на коленях и поправить пояс. Женщина-служанка, оказавшаяся поблизости, опустилась возле него на колени и поставила рядом миску с водой. Он рассеянно сполоснул в ней пальцы, и она дала ему маленькое полотенце. Принимая его, он почувствовал что-то твердое под тонкой тканью. Гектор встряхнул полотенце, и на ладонь упала серебряная монета в два реала. Ошеломленный, он быстро повернулся. Женщина была одета скромно, как все женщины Оморо, — в простой зеленый саронг и короткий жакет. Черты ее лица скрывала длинная белая чадра. Гектор протянул руку и, когда женщина не отстранилась, отвел чадру в сторону.
На него, лукаво улыбаясь, смотрела Мария.
Гектор вскочил. Сердце его бешено билось, во рту пересохло, голова кружилась, и он чувствовал, что ноги его не слушаются. Остальные, оторвавшись от трапезы, оглянулись на него, а Жак махнул рукой, в которой был мангостан, и, вытерев стекавший с подбородка сок, улыбнулся: