- Ну все, скоро выйдем, вот уже просвет... вон и Николай. Эх, твою дивизию... Михалыча нам только не хватало...Он, конечно, мужик правильный, договориться с ним можно почти завсегда, но уж если упрется на своем, то грузовиком не сдвинешь...Давай двигай, Володька, вон твой кореш сидит, голову повесив, отвлеки пока парня от неминуемой порки...
Михалыч был постарше Вовкиного отца, прошел, что называется, огонь и медные трубы. Жил изначально в каком-то большом городе, воевал всю первую Чечню сразу после военного училища, был в самом конце ранен и капитаном ушел в запас. А далее, по слухам, возвратился из армии в таком подавленном настроении, что чуть ли не сразу в монастырь собирался пойти. Но потом одумался и уехал в глухое село к дальней родне, где немного потоптался, да и подался в егеря. Да, собственно, церковь в данном селении разломали еще в двадцатых годах, после чего оно и потеряло право зваться селом и стало обычной заштатной деревушкой. Жил большую часть года один в своей лесной избушке, только на зиму перебираясь в деревню к родственникам. Поначалу попытался держать марку в лесном хозяйстве, но, увидев, что семьи в деревне, хоть и не голодают (кто же на земле с руками из правильного места себя до такого доведет), но сидят в полном безденежье. Поэтому иногда подкидывал им мяса на продажу по родственникам в городе. Однако выбивать подчистую живность в округе не давал, и уж весной всех гнал из леса с оружием под угрозой его отнятия. Если, говорил, дать тебе селезней на отстрел, то ты ведь не остановишься, пока все патроны не изведешь, а я один, и за вами всеми уследить не могу. Мужики ругались, но слушались. А уж про уважение к егерю сказал случай, когда приезжие охотники, как их называли потом в деревне - "краснопиджачники", подстрелили без лицензии лося и послали Михалыча "куда Макар телят не гонял", пытаясь продолжить отстрел живности. Так он поднял всех боеспособных мужиков в округе (и никто не отказался!) и грамотно обложил стоянку охотников. Ружья те, конечно, не отдали (да и не имел Михалыч официально такого права по новым законам), и доводить пререкания с ними до крайности с порчей машин и имущества никто не стал (пулю в спину или подожженный дом от новых хозяев жизни никто получить потом не хотел). Однако лося и настрелянную дичь отняли и пообещали прострелить колеса, если тут же не уберутся. Полтора десятка человек с оружием наперевес могут кого хочешь убедить, особенно если не ведутся на крик, а попытки пойти в рукопашную пресекают выстрелами под ноги. Так что, своим Михалыч послабления давал, а чужих, приходящих без разрешения, всем миром спроваживали. Как везде, в любом замкнутом сообществе. Да еще дополнительно огородились от лихих джипперов перекопанными лесными дорогами. А с разрешением, что ж - только плати деньги и пали с удобных насестов прикормленных заранее кабанчиков. А поскольку местность стояла на отшибе, и дороги были не ахти, то подобных столкновений было мало, так что местных ресурсов более-менее хватало на всех. Прямых же конкурентов - волков, единственно опасных зверей, не считая конечно человека, водившихся в близлежащей местности, повыбили почти начисто. Остались только особи, забредавшие из заповедника. Поэтому-то, несмотря на активные Тимкины поиски, особой опасности от зверья для потерявшегося никто не видел.