На лестнице он столкнулся с мужиком и двумя женщинами, ходившими то ли покурить, то ли в уборную, но внизу в холле не было никого, даже вахтера, поэтому никто не видел, как он вышел.
— Life’s shit… — произнес Саша, когда за ними захлопнулись тяжелые, обитые железом, двери.
Он поднял глаза и посмотрел на ярко освещенные окна второго этажа.
Гремящая музыка. Веселые голоса. Что-то не меняется, даже когда весь долбаный мир переворачивается вверх дном. Он снова был чужой на этом празднике жизни. Что-то капнуло ему на нос. Погода была совсем не праздничная, и этот контраст разукрашенного зала и серой грязной улицы показался ему хорошей метафорой жизни.
С хмурого неба накрапывало. На площади, на новом асфальте, который клали с энтузиазмом, но, похоже, без знания дела, были глубокие лужи. Стоять под дождем было глупо — лысина еще больше уменьшит его привлекательность, и Данилов спрятался под козырьком крыши. Правда, часть капель все равно доставала его.
Если бы он курил, то достал бы сейчас сигарету. Те уже давно были невероятным дефицитом. Правда, Данилов слышал, что в теплицах под табак выделяли пару грядок.
Официально санкционированная случка, вот что это, подумал он.
— Ну что ты, целочку из себя строишь? — услышал он за углом знакомый голос, а за ним девичий визг.
Насилуют? Да нет, вроде по согласию. Взвизгивание перешло в утробные стоны, скорее всего притворные. Но его помощь явно не требовалась.
Хотя, что толку себя обманывать, говорить себе, что противно? Естественно, это зависть. Он же живой человек. И ему хочется. Очень хочется, но не так. Если так, то это хуже рукоблудия. Ведь кроме плоти есть еще душа. У некоторых, кхм.
Может, зря он ту дуру отшил? Может, было бы не так хреново на этой душе? Но теперь было поздно, и душа демонстративно напл<…>
«Надо добавить, — подумал Саша. — Срочно накатить еще пару стопок».
До общежития он добрался на автопилоте — не то чтобы его штормило, но легкую потерю координации Данилов чувствовал. Трехэтажное здание бывшего санатория встретило его тишиной — почти все или гуляли по улицам, или были на вечере.
Поднявшись на этаж и добравшись до дверей своей комнаты, Александр рухнул на раскладушку. Было тихо, только где-то далеко на пределе слышимости играла развеселая музыка.
Странная легкость была в конечностях, легкость, как будто они ничего не весят, но тяжесть в желудке, и в голове тоже. Саша никогда раньше не напивался, но примерно этого и ожидал. Расслабления не было, скорее, наоборот. Наверно, не надо было все мешать вместе. А может, водка плохая. В этот вечер на столах было не то, что обычно называли в Подгорном водкой — смесь спирта из цистерны с водой в пропорции «на глаз». Это был прежний алкоголь, с рифлеными бутылками и голограммами на горлышке. Еще одна добыча доблестных «сталкеров».