Идущий впереди проводник открыть ее сходу не смог, а у Караваева вздулись на шее жилы, когда он крутанул штурвал. Заржаветь успело. Наконец, гермодверь подалась, а за ней оказался тоннель, точь-в-точь похожий на аварийный выход, через который они недавно проникли на объект. Герму «яндексы» закрыли за собой, чтоб преградить путь наступающей воде. Хотя по логике вещей на станции ее уровень должен был быть не меньше.
Коридор оказался совсем коротким, и заканчивался другой гермодверью. За ней оказался облицованный кафелем тамбур, а в нем первое тело. Труп обгорел до неузнаваемости, и только по кокарде на фуражке Антон узнал работника метрополитена. Начальник станции? Похоже на то. Вентиляционная решетка над головой была сорвана. Похоже, оттуда и пришел раскаленный воздух.
Вероятно, бункер залегал в всего десяти-двадцати метрах от тоннелей линии метрополитена. С этой стороны дверь на секретный объект выглядела неприметно, выкрашенная белой краской под цвет стен, и лишенная каких-либо опознавательных знаков. Похоже, о ней знали только те, кому положено, и их круг был узок.
Пройдя еще несколько коридоров, лишь пару раз перешагивая через обугленных мертвецов, поисковики, наконец, миновали служебную часть станции и вышли в помещения общего пользования.
Знакомый вид. Колонны. красно-серая мраморная облицовка — кое-где осыпавшаяся на мраморный пол.
И здесь, в вестибюле, рядом с эскалатором, ведущим в темные недра станции, их глазам предстала картина, которая второй раз за этот день побила все рекорды. Похоже, гермозатворы закрыть никто не успел. Но если кто-то и был здесь жив, когда пришла вода, ему было отпущено немного времени.
Где найти Данте, чтоб описать этот ад, который они увидели через покрытые незапотевающими пленками стекла? Те, кто нашел пристанище в Подгорном, да и уцелевшие из всех других мест, были в основном людьми простыми. Среди них не было ни поэта и литератора, который смог бы передать все это словами.
Они почти не смотрели по сторонам. Они, прошедшие огонь и воду, которую чаще видели в твердом агрегатном состоянии, чувствовали на себе взгляды безглазых покойников, и это заставляло их прибавлять шагу. Вокруг было тихо, но кроме собственного свистящего дыхания и стука крови в ушах, они слышали что-то еще. Падение капель. Всплески. А еще обволакивающее сонное эхо.
К счастью, в этих противогазах они не чувствовали запаха; иначе желудки вернули бы обратно то, что они съели накануне операции. Пожалуй, то, что ударило бы их в нос, будь он не защищен маской, лишило бы их сознания, а потом убило бы.