Он самодовольно рассмеялся.
— Все это ты вполне сможешь провернуть и без меня, — сказал я, пожимая плечами.
— Не могу! — угрюмо отозвался Владик. — Если бы мог, я бы к тебе не обращался. Мне нужно продержаться полтора года. Я ведь сейчас перекручиваюсь изо всех сил. Ты же понимаешь, какие люди мне деньги несут! Бандиты. Банкиры. Попробуй откажи им, когда они являются за своими процентами! Ты бы смог. А я — нет. Я особенно банкиров ненавижу, — проговорил он с ожесточением. — Ведь отлично знают, что триста процентов невозможно открутить, а лезут. Пользуются тем, что мне их деньги позарез нужны! Наркотиками я, по их мнению, занимаюсь, что ли? И каждый месяц интересуются, как идут дела! Ты даже не представляешь, как иногда мне хочется их всех кинуть! Я ночами не сплю. Я придумал эту схему с машинами. Если вычесть все взятки, которые мы раздаем руководству Автозавода и все откаты бандитам, то она кое-что приносит. Но не триста, конечно, процентов. Даже не сто. В основном ее преимущество в том, что она позволяет перекручиваться из денег лохов. Когда лохам объясняют, что Автозавод задерживает очередную партию машин, они готовы ждать. Это дает выигрыш во времени. Но, по сути, мне постоянно приходится балансировать у края пропасти. Я, конечно, тебе внутренние секреты открываю, но ты умный человек и так бы обо всем догадался. Да об этом все догадываются! Все! — его голос сорвался на крик. — Просто все надеются, что они заберут свое, а лохи пролетят. А я за все останусь в ответе. А я так не хочу! Не хочу!
— Но ты же не мог не понимать этого с самого начала?
— Полтора года! — повторил он в отчаянии, как шаманское заклинание. — Только полтора года! И я продержусь! Просто мне нужно привлечь дополнительные средства. Причем средства обычных вкладчиков. Лохов. Которые терпеливо ждут. Не забывай, что с конца девяносто шестого года все свободные деньги мы должны будем держать в долларах. Никаких рублевых операций. Все может рухнуть в любой день. А это означает, что не только трехсот процентов, но и десяти годовых заработать будет невозможно. К тому моменту, когда все взорвется и мы расплатимся со всеми по рублевому курсу, у нас с тобой должно остаться миллионов по пять долларов наших собственных денег.
— Ты же говорил — по пятьдесят? — педантично напомнил я.
— А вот это уже вторая часть моего плана. Когда обвал произойдет, первыми остановятся заводы. Они и сейчас-то на ладан дышат, а тогда они сразу умрут. Вот их-то мы и купим за бесценок. Три-четыре завода, не больше. Точечно. Не какие-нибудь гиганты, которые у всех на виду и за которые уже сейчас дерутся. Это мы не потянем. А маленькие дохленькие заводики. — Владик с удовольствием потер руки.