Тогда, десять лет назад, Ашот вызывал сострадание и участие. Сейчас, по слухам последних лет, его или презирают или гонят подальше. Говорят, он очень низко воспользовался своею бедой. Постоянно брал деньги и вечно не отдавал. Задолжал многим из батальона, из города, из родни…Может, ему не на что было жить. Может, эта потеря ожесточила его. Но от расправы его спасали те самые ноги, которых он не имел.
…Но всё это было потом. Толи в конце весны, толи в начале лета. А пока еще не отступила зима. А пока мы еще пишем письма домой, где ставим свой адрес «четырехсотой Москвы». А пока мы еще вместе, еще курим одни сигареты, сидим у одного костра, где ротный играет нам на гитаре песню полка:
Ребята с Алтая, ребята с Сибири,
Ребята с Рубцовска, вы сильными были.
И местные «вахи» вам вслед говорили:
«Дожить вам до ста!.. Чтобы вас не любили…»
…И еще смеется, еще ходит на двоих ногах Ашот.
После победы: В шаге от тишины
Март 2000 года.
Северный Кавказ:
И снова опускается ночь. Горная ночь Кавказа. С голубыми звездами над черным морем земли.
От дальних вершин идут на север темные массы облаков. Лишь бы ненавистные эти облака, не сели на нашу заставу, лишь бы не приволокли сюда ледяную сырость туманов, когда даже в метре от себя ничего не видно. Здесь совсем не такие, как дома ветра. Бураны, где от летящего снега нечем дышать, где иней не сходит с лица, где тратишь все силы на единственный шаг. А мы пережили их на постах, с температурами, простывшие, обмороженные…
…На плече висит мой лучший товарищ АК с полным рожком патронов.
«…И не дай Бог вернется то время, когда лучшим другом был автомат» — это год назад, еще в Барнауле, еще до войны, сказал перед строем один из моих командиров. Он, ветеран Карабаха и первой Чечни, знал цену своим словам. А я, не ведавший ее, стоял молча в строю и совсем по-другому думал о времени: «Дай-то Бог! Дай-то Бог ему вернуться!.. Ветеран первой Чечни… Да, когда он была-то, твоя Чечня?.. Три тысячи лет прошло! Да, ты просто старик! Не мешался бы под ногами, товарищ старший лейтенант. Не разводил бы тут гуманизм. Ты стар. Ты ослаб духом… Ты… С дороги!»
И оно услышало меня, время! И оно вернуло Чечню.
С дороги, старлей! Нам больше не по пути! И я счастлив, что не состоялись твои надежды!
Вот он, мой самый верный товарищ АК!.. Со мной. Висит сейчас на плече с полным рожком патронов. Я не расстаюсь с ним ни днем, ни ночью, и даже в самый сладкий сон чувствую его под головой. За спиной тускло мигают далекие огни Зандака и Чапаевска. Все они одинаковы. Также светился Новалак, Хасавюрт, Карамахи. Много раз я смотрел на них и слушал доносящиеся из тьмы выстрелы, то такие далекие, то совсем близкие. А ночью, стоя на посту, до боли в глазах всматривался в эту предательскую темноту за бруствером окопа. Я охраняю сон своих товарищей, их жизни.