— Нет, отец Миры, не хитри, пока ты в селе не зажжешь эти стеклянные пузыри, не уйду я в буни. А еще радио…
Тут взревел мотор самолета, и старик на полуслове умолк, испуганно отошел подальше. Самолет разбежался и легко оторвался от искрящегося снега.
— На лыжах, — сказал Холгитон. — А летом как? На колесах, что ли?
— На колесах, — подтвердил Пиапон.
— Железный, а летает. Есть же такие головы, железо заставили летать. Да еще с трузом. Чего только не придумают люди. Отец Миры, когда ликриста будет? Когда зажгутся пузыри? Ты обещал к празднику, потом к новому году, а теперь на какой день обещаешь?
— Отец Нипо, ты сам каждый день бываешь на станции, беседуешь с Калпе, все знаешь лучше меня. К седьмому ноября не зажгли, потому что половина домов не была присоединена, проводки не было. Потом оказалось динамо неисправным. Что теперь Калпе говорит?
— Обещает на днях свет зажечь. А я устал ждать, Богдану хочу пожаловаться.
— Что он сделает, чем поможет.
— Хотя бы отругает тебя и Калпе.
— Легче тебе будет от этого? Или лучше, подгоняй Калпе. Ругай, если надо — помогай.
Старик кивнул головой и, заложив руки за спину, зашагал к электростанции. Черный, весь измазанный мазутом, Калпе встретил его широкой улыбкой.
— Помогать пришел? — спросил он. — А этим летающим людям чем помог?
— Чем надо, тем помог. Скоро ты свет зажжешь? Раньше, бывало, услышишь, как затарахтит твой мотор, сердце замирало, все смотрел на пузырь — вот-вот загорится в нем свет. Теперь никто тебе не верит, я тоже.
Калпе хитро улыбался и копошился в моторах с таинственным видом.
— Отец Нипо, объяви всем, сегодня ровно в семь часов будет свет, — наконец промолвил он.
— В моем доме тоже загорится свет? — насмешливо спросил Холгитон.
— Загорится.
— Обманщик ты, стыдно, сын Баосангасы обманщик.
Старик вернулся домой усталый, разбитый, но довольный тем, что видел самолет, щупал руками обжигающее железное его тело. Теперь он может придумать новую сказку о людях, которые летают на железной птице, о жене Кирилла, которая улетела в Хабаровск не за какими-нибудь важными делами, а просто рожать двойню.
Холгитон уснул. Проснулся он, когда наступили сумерки. Взглянул на бешено стучавшие стенные часы с гирями-железяками, махнул рукой — неправильное показывают время. Он вышел на улицу, и вдруг услышал стук мотора на электростанции. Старик позвал одного из внуков и послал посмотреть, что делается на станции. Внук вернулся тут же.
— Дед, там народу много, свет горит, — сообщил он и тут же опять исчез.
Старик торопливо оделся и пошел вслед за внуком. Он издали увидел толпу возле электростанции, яркий свет в окне и зашагал быстрее.