Гальтон отошел к окну, чтобы сосредоточиться на своих ощущениях.
Только никаких ощущений не было. Но почему? В чем же тут дело?
— Ключ в фармацевте Великого Человека. Ищите омниа-експланаре-у-мари-гри, — отчетливо и раздельно произнося каждое слово, сказал по-французски молодой голос.
— Что искать? У кого? — удивился Норд, оборачиваясь к биохимику. — И что у вас с голосом?
— Ничего. Я рта не раскрывал. Вы что-то услышали? Скорей записывайте!
Совет был дельный. Норд вытащил блокнот и слово в слово записал странную фразу, причем последнюю, невразумительную ее часть — фонетически, по звукам. Напрягать память не пришлось, она цепко сохранила услышанное, вплоть до интонаций. Наверное, записывать было необязательно. Фраза не забудется, как не забылись собрания сочинений классиков.
Итак, в пузырьке содержался именно самсонит.
— «Le clé estlepharmacienduGrandHomme. Cherchezomnia-eksplanare-chez-mari-gri» — вот что было сказано. Вы понимаете смысл?
— Нет, не понимаю. Ломать голову будем потом. Сейчас пора уносить ноги. Ровно три часа ночи. Слышите шаги? Боюсь, что инструкция предписывает охране делать обход каждый час. Снова прятаться — лишний раз рисковать. Пора запускать повторный фейерверк.
Айзенкопф достал из внутреннего кармана плоскую металлическую коробочку, напоминавшую портсигар. На ней мерцал зеленоватый огонек.
— Это дистанционный радиопрерыватель. Смотрите в окно.
Коробочка пискнула, и фонари снова погасли, а за кустами, в прежнем месте, ожил фонтан из искр.
В доме раздались сердитые голоса. Хлопнула дверь, с крыльца спустились люди, но, судя по шагам, уже без опаски, да и было их только двое или трое.
— Оставайся у трансформатора, Павлов! — крикнул вслед им начальник.
Немец лез на подоконник.
— Пора!
Когда двор снова осветился, они были уже за углом.
Норд размышлял вслух:
— Чей это был голос? С чего он взялся нам подсказывать? Почему он говорил по-французски? Ведь надпись мелом тоже была на этом языке! Не меньше загадок в самом послании. «Фармацевт Великого Человека» — понятно. Это Громов. Что «ключ» именно в нем, мы уже знаем. Всё остальное неясно, сплошные вопросы. Вероятно, «Omnia eksplanare» — это латинское «Omnia explanare», «всё объяснить». Только что «всё»? Тут какая-то грамматическая несостыковка. И что за белиберда «chez-mari-gri»? «У мари-гри» — это где?
— Может быть, это звукосочетание вы трактуете неверно? Что если это одно слово: «шемаригри»?
— Нет. Произнесено было раздельно: сначала «chez», потом с меньшим интервалом «мари-гри». Я и сейчас очень явственно это слышу… Погодите-погодите…