Эйлин залилась краской.
— Это был Максимилиан, — сказала она, как будто это что-то объясняло.
— Да? И какое, интересно, право имеет Максимилиан подвозить чужих невест, а также позволять им целовать себя?
С этими словами Питер положил руки Эйлин на талию и ласково привлек ее к себе.
— Невест? — эхом повторила она.
— Конечно, — улыбнулся Питер. — У меня самые чистые намерения относительно тебя…
Он наклонился к Эйлин и поцеловал ее в губы.
— А также и самые грязные, — добавил он хриплым шепотом.
Эйлин закрыла глаза. Полчаса назад она пребывала в самом мрачном настроении. Какой же властью над ней обладает этот мужчина, раз сейчас у нее в сердце поют птицы?
— Я тебя не узнаю, — сказала она. — Где тот робкий джентльмен, который боялся поднять на меня глаза?
— Он умер сегодня, — рассмеялся Питер. — И хочешь узнать, кто его подлые убийцы?
Эйлин закивала головой.
— Марджори Форрестер и Патрик Данн. У меня был сегодня очень неприятный разговор с ними…
Питер посмотрел вдаль. Эйлин с жадностью ловила каждое его слово.
— И знаешь, что я понял? Что люблю тебя больше жизни и буду самым большим дураком на свете, если не скажу тебе об этом как можно скорее.
И вот второй раз в жизни Питер оказался в квартире Эйлин. Но если тогда все было окутано дымкой неизвестности, то сейчас он не сомневался ни в своих чувствах, ни в чувствах Эйлин.
Она принялась заваривать чай. Питер сидел на уже знакомом табурете и наблюдал за ее ловкими движениями.
— Откуда ты научилась всему этому? — спросил он. — Вряд ли ты предполагала, что когда-нибудь будешь жить одна, а не в окружении толпы слуг?
— Это точно, — усмехнулась Эйлин. — Но у меня просто не было выбора.
Она замерла, задумавшись. Питер отдал бы все на свете, лишь бы узнать, какие картины проносятся сейчас перед ее внутренним взором. Но это было невозможно. Эйлин не из тех, кто готов открыть душу первому встречному.
Хотя, надеюсь, я для нее не первый встречный, подумал он с улыбкой.
Эйлин пришла в себя и продолжила хозяйственные хлопоты. Она уже не вспоминала о том, что ушла из журнала и планировала вообще уехать из Нью-Йорка. Сейчас все прошлые страхи казались такими детскими и смешными…
Она выставила на стол чашки и сахарницу.
Питер сидел не шевелясь. Ему мучительно хотелось дотронуться до Эйлин, но он чувствовал, что если коснется хотя бы ее руки, то уже не сможет остановиться. Это было бы предательством по отношению к Эйлин. Разве она пригласила бы его к себе, если бы не доверяла ему?
Я не должен торопиться, твердил он себе. У нас впереди целая жизнь, чтобы насладиться любовью…