«Пейте, сие есть кровь Моя!..» Пьют у Булгакова все поголовно, да и
разных напитков упомянуто великое множество — начиная с абрикосовой и
заканчивая отравленным фалернским. Воланд и Маргарита пьют кровь
барона, ставшую вином, а Пилат обещает напоить кровью мятежный город:
«И не водою из Соломонова пруда, как хотел я для вашей пользы, напою я
тогда Ершалаим! Нет, не водою!..». На балу Маргарите показывают символ
жертвенной крови «черного» Воланда — розовую пенистую струю, бьющую
из «черного Нептуна». Очевидно, это символический «черный бог» — тот, о
котором кричал на Лысой Горе Левий Матвей и которого «очертил черными
красками» Иван. Булгаковское человечество («гости бала») плавает в
бассейне, наполненном его живительной эманацией.
Великие и страшные тайны скрыты в этих сценах. Все, чем живет
«зрительская масса» — лишь непостижимый сон вселенского Адама, плод
галлюцинации. Именно об этом говорит Коровьев: «Почем вы знаете, какие
замыслы роятся в моей голове? Или в этой голове? — и он указал на голову
Бегемота». В романе присутствует навязчивый мотив головы, живущей в
некотором смысле самостоятельно, в отрыве от остального тела, причем это
всегда связано с кровью.
«…Его волосы воронова крыла были повязаны алым шелком, — пишет
Булгаков о метрдотеле, — и плыл в Караибском море под его командой бриг
под черным гробовым флагом с адамовой головой». Кровь и голова
появляются на Патриарших («Вам отрежут голову!»), кровавый фонтан
вырвался из обезглавленного Бенгальского, в голову Берлиоза, ставшую
чашей в виде черепа, сливают кровь Майгеля. Кровь Иешуа и разбойников
стекает в землю на Лысом Черепе: по одной из легенд на Голгофе похоронен
громадный череп… Адама!
«Это была огромная глыба в форме человеческой головы», — пишет
Алексей Толстой в «Гиперболоиде…». А в «Аэлите» мы читаем про «Спящую
Голову Негра» — символическую скульптуру, изображающую незримого
Творца. В «царской библиотеке» земляне слушают лекцию Аэлиты:
«Истинный мир — невидим, неосязаем, неслышим, не имеет вкуса и
запаха. Истинный мир есть движение разума. Начальная и конечная цель
этого движения непостигаема. Разум есть материя, более твердая, чем
камень и более быстрая, чем свет. Ища покоя, как всякая материя, разум
впадает в некоторый сон, то есть становится более замедленным, что
называется — воплощением разума в вещество… Вещь есть временное
сгущение разума».
9. «ВЕРХ ПУТЕЙ ГОСПОДНИХ»
«Кровь давно ушла в землю», — в глобус Воланда, ставший головой
Берлиоза, черепом и, наконец, чашей… На глобальную «голову» надета
«шапка»: «Шапка на полюсе лежала как настоящая». Вот еще одна