какою-то дымящеюся мазью Гелла». И ниже: «Горячая, как лава, жижа
обжигала руки». Вскипают и пузырятся лужи, сползает с холма туча —
«дымное варево», кот «гремит кастрюлями» на кухне и спасает из огня
«одежды белые» — обгоревший поварской халат. Но вот Бегемот появляется
перед Маргаритой с дамским биноклем. Это, собственно, две трубки —
«дамские»: древнееврейское слово «дам» — «кровь». Две трубы —
«венозная» и «артериальная»?
Суммируем
наши
догадки:
булгаковский
Бегемот,
ставший
круглоголовым человеком с примусом, символизирует Адама Кадмона, первочеловека каббалистов. Он соотносится с человечеством, как организм
— со своими клетками. Мировая душа. Она же — ноосфера профессора
Вернадского, придумавшего наукообразную интерпретацию того, что
посвященные знали много тысячелетий назад. (В восемнадцатой главе
«Мастера…» — «профессор Вернадский»!) Библейские чудовища — левиафан
и бегемот — лишь двуликая аллегория этого истинного Адама, живой
планетарной машины, служащей для производства и перекачки «наверх»
чего-то очень важного. По первой трубе идет топливо для самой машины.
Чем бы неожиданным для нас это ни было, но мы его потребляем и, следовательно, хорошо с ним знакомы. А какой продукт готовят на земной
кухне и подают богам по второй трубе «бинокля»?
11. «МАСЛОПРОВОДНЫЙ ШЛАНГ»
Цепочка многозначительных совпадений протянулась через годы и
книги: от «непонятого гения советской авиации» — к летающему «Адаму».
Мы уже отмечали, что булгаковский роман перенасыщен сталью: стальная
шпага Воланда, стальные пряжки Маргариты, стальной клюв таинственного
воробушка… «Летел. блистая сталью», телохранитель Воланда —
звероподобный Азазелло. Но в полете он сменил свой маскарад и стал похож
на Абадонну: лицо «белое и холодное», а глаза — «пустые и черные».
Череп? Сталь и Лысый Череп, то есть Голгофа — могильный курган над
черепом Адама (пер. с древнееврейского — «красная глина»). Таким
косвенным образом мы вновь получаем странного Адама — летающего и
блистающего сталью. Нельзя не вспомнить и «Стальную птицу» В.Аксенова.
«Красный барон» тоже оставил «дорожный указатель»: именно Бартини
в конце двадцатых голов предложил строить стальные самолеты. Он же
подсказал общее название программы — «Сталь». Были созданы машины
А.Путилова («Сталь-2, — 3, — 11») и Р.Бартини («Сталь-6, — 7, — 8»).
Технологи,
работавшие
над
стальными
самолетами,
впоследствии
участвовали в проектировании и строительстве гигантов Веры Мухиной.
Стальная пара — Адам и Ева? Нашу догадку подтверждает
бартиниевский автопортрет 1952 года: темный профиль на фоне окна с