следствием личного знакомства Успенского и Бартини. Писатель покидает
Россию в 1920 году — за три года до приезда туда «красного барона». В этот
период встреча двух учеников Гурджиева представляется весьма вероятной.
«Обычный человек не в состоянии видеть сверхчеловека или знать о его
существовании», — пишет Успенский. А знает ли о себе сам сверхчеловек?
Его рождение должно быть похоже на десантирование в тыл противника: ревущая тьма. рывок, тишина, удар… Первые минуты о задании не помнят: нужно собрать парашют, закопать, сориентироваться и уйти как можно
дальше oт места приземления, не забывая при этом посыпать махоркой
следы. Только потом в памяти всплывают явки, пароли, легенды — основная
и запасная. Такая же задержка необходима при схождении Игрока в земной
мир. Особенно опасна память о предыдущих существованиях, — это знание
обязательно проступит в поведении малыша, испугает родных, насторожит
учителей, оттолкнет товарищей. Только богатство и знатность семьи могут
уберечь ребенка от лишних контактов, — на то время, пока тактичный и
ничему не удивляющийся домашний наставник подготовит Игрока к
раскрытию его тайных способностей. Именно такая обстановка была создана
для автобиографического героя «Цепи».
«Сосредоточив, очистив и прояснив свое сознание, устранив из него все
нечистое, приготовив его к работе, сделав его непоколебимым и
неизменным, я направил его к распознаванию воспоминаний о своих
прежних
существованиях, —
говорит
Будда
Гаутама
в
„Маджджхиманикайя“. — Я вызвал в сознании мои различные существования
в прошлом — одно рождение, второе, третье, стотысячное, великое
множество рождений в эпоху распада мира, в эпоху его восстановления, и в
новую эпоху распада, и в новую эпоху восстановления. Я вспомнил, какое
имя я носил в каждом из них, к какому принадлежал роду, к какому
сословию, какой вел образ жизни, какие наслаждения и страдания
испытывал и каков был конец каждой из моих жизней. Покинув одну из них, я рождался где-нибудь в другом месте».
Можно предположить, что люди, поместившие Роберто в семью Орожди, имели возможность следить за его развитием. Тайная опека должна была
продолжаться и в Будапеште. У нас есть основания полагать, что один из
членов
таинственного
сообщества — человек
необыкновенного
педагогического таланта — стал преподавать физику в той гимназии, где
учился его подопечный. Существование такого наблюдателя косвенно
подтверждает эпизод, произошедший в туполевской шараге. В 1939 году
туда привезли венгра Карла Сциларда. Оказалось, что в детстве Бартини
сидел за одной партой с его братом Лео. Уехав в Германию, а затем в США, Лео Сцилард стал известным физиком, — именно он доказал практическую