туманности». Через несколько страниц герои «Аэлиты» снова видят наше
светило: «Раскинув узкие туманные крылья, пылающее солнце клонилось к
закату». Именно так изображали Атон древние египтяне — солнечный диск с
крыльями. В энциклопедии «Мифы народов мира» можно прочитать о том, что Ра, родившийся от небесной коровы, именовался «золотым теленком».
Его главный атрибут — диск. А какой предмет мы видим у Бендера при
первом появлении в «Двенадцати стульях»? «В руках молодой человек нес
астролябию». Этот угломерный прибор представляет собой диск — медный, бронзовый или деревянный. В «Золотом теленке» герой прямо
отождествляется с диском:
«Перед ним сидел атлет с точеным, словно выбитым на монете лицом».
Тот же знак предъявлен в последней главе романа: «Разжав руку, Бендер
увидел на ладони плоскую медную пуговицу…».
«Чтоб дети наши не угасли, пожалуйста, организуйте ясли!» — такой
плакат видят во время автопробега «дети лейтенанта Шмидта». А во что
превратилось сокровище воробьяниновской тещи? В железнодорожный клуб
с яслями!.. Сопоставьте это с нелепым «вер-блюдом» из спектакля театра
«Колумб», с «блюдечком», на котором Корейко должен принести деньги, и с
золотыми предметами, перенесенными Бендером через границу — блюдом и
крестом. В церковной символике блюдо означает Вифлеемские ясли, а
называется — дискос. Школа «Атон»? В пустейшей болтовне Остапа со
студентами-попутчиками проскользнули два слова — «тайное обучение». А в
предыдущей главе Бендер встречается со знаменитым индийским мудрецом, которого все называют Учителем, и несколько часов слушает его панегирик
советским школам. Но настоящий Учитель надежно укрылся за обаятельным
мошенником из «внешнего» сюжета — убитым и воскресшим. «Дважды
рожденный», как именуют индусских браминов…
Вспомните текст афиши «с портретом самого Бендера», которую Остап
вынул из акушерского саквояжа: «Приехал Жрец (знаменитый бомбейский
брамин-йог)». Далее следует перечисление чудес, в числе которых —
«материализация духов и раздача слонов». Не напоминает ли это афишу
булгаковского мага? Вот еще одно пересечение: «Мужская сила и красота
Бендера были совершенно неотразимы для провинциальных Маргарит…».
Воланд: «Один, один, я всегда один». Бендер: «У меня нет родственников, товарищ Шура, я один на всем свете…». Бендер представляется Вольдемаром
— не слышится ли в этом имени какое-то другое? И не угадывается ли в
конторе «Рога и копыта» одно из ранних названий булгаковского романа —
«Копыто инженера»?
«Когда поднялась луна и ее мятный свет озарил миниатюрный бюстик
Жуковского…», — пишут Ильф и Петров. И далее: «На медной его спине