– Вообще-то надо, прежде всего, кольца. Но еще раньше надо, чтобы ты перестал заговаривать мне зубы и объяснил: при чем тут моя работа? В какой связи она находится с нашим гипотетическим бракосочетанием?
– Как… Ну… Ты ж после свадьбы бросишь работать. Зачем тебе? Зарплату, ты говоришь, маленькую платят, губная помада у тебя вон за пятьдесят рублей. И начальница, ты говоришь, сука.
– Она не сука. Она хорошая девка, только избалованная. У нее, говорят, папаша какой-то олигарх.
– Ну? Кто такой? Может, я его знаю?
– А-а, я в эти сплетни не вникаю. Лень, ты мне вот чего объясни, а то я, может, недопонимаю чего. Почему это я после свадьбы должна бросать работу? Чтобы тебе щи варить? Полы мыть и рубашки стирать? Ты для этого на мне женишься?
– Нин, ты чего? Какие на фиг постирушки? Что, у меня не найдется, кому рубашки постирать? Я ж, наоборот, хотел, чтобы ты отдохнула, занялась собой… У нас еще, может, дети будут…
Шортман сказал что-то не то и сам это почувствовал – Нина изменилась в лице, и подбородок у нее мелко задрожал, но она превозмогла эту дрожь.
– Какие дети, Леня? Ты что, не помнишь, сколько мне лет? И что значит – «занялась собой»? Моталась по магазинам, салонам красоты и курортам? Леня, ты меня с кем-то путаешь. По-моему, тебе не на мне надо жениться. Тебе нужна здоровая особа репродуктивного возраста, не отягощенная интеллектом, сведущая в высокой моде и косметических новинках. И вообще…
– Да не нужна мне… неотягощенная! Нина, мне не нравится наш разговор. Давай его прекратим. Прекратим, и все. Напоследок хочу сказать, – тут Шортман понял, вернее, почувствовал неловкость этого своего дурацкого «напоследок», но было поздно, – что ты меня просто неправильно поняла.
– Тогда и я тебе кое-что скажу. Напоследок. Леня, мы с тобой, можно сказать, друзья детства. В первом классе наша учительница Елена Матвеевна посадила нас за одну парту. В десятом классе ты сказал мне, что хочешь на мне жениться. Через год ты ушел в армию, я тебя ждала, но не дождалась. Давай называть вещи своими именами: ты меня просто бросил.
– Нина, я… Нина…
– Не надо ничего говорить. Как бы прекрасны и благородны ни были причины, побудившие тебя к этому, факт остается фактом. Ты бросил меня и за столько лет не дал о себе знать.
– Просто я решил, что ты давно замужем, у тебя дети, и…
– Ты слишком много решаешь сам, Шортман! Ты привык все решать сам, не особенно интересуясь мнением окружающих, верно? Этакий купчина-самодур!
– Так в этом вся загвоздка? Нинка, да ты стала феминисткой! Какой кошмар!
– Суть не в том, кем я стала или не стала. Суть в том, что я изменилась, Леня. И ты тоже изменился и не имеешь больше ничего общего с тем долговязым одноклассником, в которого я была по-детски влюблена. И я больше не та девочка, за которую ты решал контрольные по алгебре. Мы – чужие, совершенно незнакомые друг другу люди. Мы встретились и, будучи под впечатлением от этой встречи, провели вместе ночь.