Вожделенный мужчина (Винтер) - страница 3

– Мама, это я.

Тихий всхлип раздался в гостиной.

– Роберт? Ты один, малыш?

Он направился к испуганному брату и едва не упал, споткнувшись о сломанный стул. Выругавшись, Фрэнк отодвинул его в сторону и в ужасе остановился. На полу без движения лежала мама. Лицо ее было окровавлено, одна рука неестественно вывернута в сторону. Она не дышала.

– Мама! – он склонился над ней.

Казалось, он весь превратился в слух, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки жизни. Но тщетно – мама была мертва. В углу тихо плакал Роберт. Не будучи в силах подняться, Фрэнк на коленках подполз к нему и судорожно обнял. Нежно гладя худую детскую спину, он чувствовал, как в душу медленно вползает гнев. Наконец он открыл глаза и увидел торчавшие из-за дивана ноги отца. Ярость ослепила его, и он, не помня себя, подлетел к бесчувственному телу и стал молотить его кулаками. Уилкенс был настолько пьян, что не мог пошевелиться. Он лишь мычал и пытался что-то сказать.

– Молчи! – кричал Фрэнк. – Лучше молчи! Как ты мог?! Скотина!

Он плюнул ему в лицо и наотмашь ударил. Уилкенс на мгновение очнулся и заплетающимся языком проговорил:

– Пошел ты…

Фрэнк огляделся. Накрытый пеленой горя, он ничего не видел, перед ним лишь стоял образ мертвой матери. С диким рыком он схватился за горло отца. Очнувшись, он понял, что все еще сжимает руками его тощую шею. Рот Уилкенса был открыт, а мертвые глаза дико смотрели вверх. Ярость ушла, оставив место страху. И Фрэнк закричал. В этом крике было столько боли, сколько не может вместить в себя ни одно человеческое сердце. Как раненое животное, он катался по полу. Его трясло, и он не понимал, где находится. Время исчезло, стерлось. Был только он сам и его боль… Потом Фрэнк увидел над собой глаза Роберта, полные слез. Он смотрел в них и медленно приходил в себя.

Быстро собрав вещи в ветхий чемоданчик, Фрэнк побежал в кухню, где под мойкой мама прятала деньги, сунул их в карман и схватил спички. Как сумасшедший, он бегал по дому, поджигая все, что могло гореть. Комнаты стали быстро заполняться дымом.

– Идем, – сказал Фрэнк брату.

– Мои рисунки! – умоляюще протянул тот.

– Нет времени.

И, схватив его за руку, Фрэнк вытащил Роберта из дома. Отойдя подальше, Фрэнк услышал крики соседей. Он оглянулся и еще несколько минут смотрел на то, как горит его детство.

ГЛАВА 2

На вокзале было шумно и суетно. Какой-то толстяк толкнул Роберта, и тот упал, больно ударившись коленкой о скамейку.

– Ну ты, жирный боров! – крикнул ему Фрэнк. – Смотри, куда прешь!

Нещадно жарило солнце, хотелось пить. Вокруг толпились люди, с шумом проносились мимо машины. Чикаго встретил братьев с присущим всем большим городам суетой и равнодушием.