Женька заглянул в глазок ближайшей двери. Точно такая же камера, как и у него. Только пустая. Ладно. Дальше. Есть. Здесь у нас Игорь. Отлично. Рост за метр девяносто, жилистый, очень силен, бороться невозможно. Это, видимо, и есть их категория бис — те, что покрепче. Кличка Угорь. Сидит у стены. Глаза закрыты. Будда. Так, теперь замок. Это просто задвижка. Но не открывается. Нет, не открывается, значит, что-то держит. Ага, вот оно. Фиксатор. Что это за треугольничек? Непонятно. Ага… Сюда нужно ключ вставить. А если иголку? Нет, Тогда нож. Нет. Не проходит даже кончик. Зараза. Стоп, а ну-ка… Браслет. Точно, вот этот треугольничек. Отлично.
Задвижка легко пошла вверх. В коридоре по-прежнему было пусто. Перешагнув порог и встретившись с Игорем глазами, Женька приложил палец к губам. Затем он впихнул, ввинтил, втиснул один из пластмассовых газовых баллончиков в объектив видеокамеры, наглухо ее запечатав.
— Товарищ сержант, у бирки шесть-двенадцать видеоглазок погас.
— Давно? — сержант нехотя отложил газету.
— Не могу знать. Только что заметили.
— Отмотай назад пленку и посмотри по таймеру.
— Слушаюсь. Сейчас… Семь пятьдесят девять. Восемь минут назад. Ха! Товарищ сержант, он не погас, глазок в порядке, шесть-двенадцать его чем-то круглым залепил.
— Неймется сегодня капиталистам. Пусти в камеру сигма-излучение на болевой порог. Липучку ему клеили?
— Так точно.
— Надень браслет, сходи за шесть-двенадцать и приведи в операционную. Будем перевоспитывать.
— Вечно нумерацию собьют. У меня сейчас другой по списку.
— Вернешься, перепишешь.
— Слушаюсь.
— Отставить. Доложи на пост и возьми с собой дежурного. По инструкции положено вдвоем.
Солдат кивнул, выдвинул ящик стола и переложил в карман халата браслет и баллончик.
— Кстати, об инструкциях, в лаборатории никто не отвечает. Я туда уже три раза звонил.
— Они манекен в морг повезли.
— Что-то долго возят.
— Значит, Мержев опять в сортире. Вернешься, еще раз позвонишь. Зануда ты, Ромберг. — Сержант снова развернул газету. — Как найдешь нашего летёху, передай, что таблетки от брюха полагается жрать, а не в тумбочку складывать. Пижон.
— Игорь, это военная база. Они взяли всех и ставят на нас опыты, психические опыты, как на лягушках, исследуют мозг. — Женька шептал очень тихо, горячечно поблескивая глазами. От него исходила чудовищная энергия.
— Ты понял, кто это? Я ни черта не понимаю.
— Военные. Охрана. Санитары. Я не знаю, кто они, но нам надо отсюда уходить. Быстро уходить, любой ценой, и у нас почти нет шансов.
Они затащили охранников в камеру, где из ослепшего глаза видеокамеры по-прежнему торчал баллончик, и завезли сюда же тележку с телом Марты. Женька рукавом вытер кровь, натекшую на пол, после чего в коридоре практически не осталось следов короткого побоища. Все это молча, стараясь не шуметь, так как микрофон наверняка работал. Весь расчет Женьки был на то, что его затычку не воспримут всерьез — так, вышел из себя один из кроликов. Решил подергаться и побузить. А кроликов здесь усмиряли очень быстро.