— Я, наверное, сейчас скажу глупость, но это было бы объяснением… Ну да, конечно, это все объясняет! — Она разговаривала сама с собой, вперив взгляд в спинку переднего кресла. Потом она повернулась к жениху и пристально посмотрела на него.
— Напомни мне, Жан. Нулевого года не было, правда же?
— Нет, мы уже обсуждали этот вопрос в начале тысячелетия. Это то же самое, что считать груши. Тебе ведь никогда не придет в голову назвать первую грушу нулевой?
— Значит, после первого года до Рождества Христова последовал первый год после Рождества Христова, не так ли?
— Ну да, но я не понимаю…
— Жан, смотри! — Николь была очень взволнована. — Один пример: с марта пятого года до Рождества Христова и, предположим, до марта третьего года после Рождества Христова, по нашим расчетам, прошло пять плюс три — итого восемь лет.
Жан кивнул, не понимая, к чему клонит девушка.
— А вот и нет! — Николь хлопнула ладонью по ручке, разделявшей два кресла. — Прошло семь лет, точно так же, как с первого года до Рождества Христова до первого года после Рождества прошел бы год, а не два!
Архитектор захлопнул книгу и задумался над тем, что сказала ему невеста. Вскоре он заподозрил, что выражение его лица, должно быть, кажется глуповатым, и постарался скорчить серьезную мину. Он стал считать по пальцам и остановился на семи.
— Есть… Ты права. Я никогда об этом не думал, но это так. Ты совершенно права, дорогая. — И он посмотрел на нее, как бы спрашивая: «Ладно, и что?»
— Поэтому, если отсчитать 5114 лет от 3114 года до Рождества Христова, мы получим конец 2001 года, а не 2000! — В ее тоне слышалось теперь скорее огорчение, чем триумф.
Жан внезапно все понял и издал сдавленное восклицание.
— Время маски! Ты хочешь сказать…
— Оно еще не настало, Жан. Еще не настало.
Какое-то время они молчали, возможно, представляя себе то, что могло произойти, если бы они подождали еще несколько месяцев. Затем Николь покачала головой, понимая, что это было невозможно.
— Их последняя загадка, Жан, — сказала она с грустью. — Она присутствовала там с самого начала, а мы на нее не обратили внимания. И их совершенно не волновало, что мы могли погибнуть, так и не заполучив маски. — Николь была совершенно подавлена. — Знаешь, я ненавижу этих богов. Не знаю, существуют они или нет, и мне неизвестно, имели ли они какое-либо отношение к финалу всей истории. Но я их ненавижу.
Жан взял ее за руку и нежно сжал пальцы. Николь взглянула на него с благодарностью, но улыбка ее была печальной.