Ни единого крика не вырвалось из толпы, хотя никто не сомневался в том, что жрец погиб: его голова свисала под невероятным углом. Никто также не сдвинулся с места, словно какая-то магия превратила людей в статуи.
— Стража, уберите труп, — послышался громкий голос короля К’ана, — и пусть церемония продолжается.
Но волшебство праздника уже развеялось.
Балам возвращался со своим учителем в город Караколь. Смеркалось, и вместе с ними многие другие горожане также направились в свои дома. Вторая половина дня была отмечена смертью жреца бога Тлалока, и на просторной прогалине, окружавшей пирамиду, говорили лишь об этом. Как только закончились религиозные обряды, послышалась музыка, были организованы игры и всем присутствовавшим стали раздавать взбитый шоколад и кукурузные пирожки с мясом. Однако то, что должно было стать безудержным весельем, скорее походило на благопристойное общественное собрание.
Официальная версия гласила: произошел всего лишь несчастный случай из-за оплошности человека, в результате лишившегося жизни. Но та поспешность, с которой убрали тело, подсказала людям: жрец хотел принести человеческую жертву богам, и, хотя все сложилось не так, как он хотел, можно было сказать, что он достиг своей цели.
— Это был суровый человек, — услышали Балам и Чальмек разговоры зрителей, группами собравшихся на поляне, — и он всегда утверждал, что боги должны получать то, что они испокон веков требовали. — Одобрительные отклики некоторых говорили о том, что это мнение не казалось им чуждым.
— Я знаю, что он много и горячо спорил с нашим верховным жрецом. — Это была еще одна фраза, которую услышали юноши. Но сказавший это замолчал, увидев, что они приближаются.
Нашлись и такие, кто считал, что Тлалок принял человеческую жертву, поскольку он позволил жрецу умереть. Но большинство сошлось на том, что жрец оскорбил богов и за это они его наказали.
Балам обсудил все услышанное с Белым Нетопырем, пока они шли по тропинке, ведущей в город. Шаман внимал ему молча и отвечал редко; черты его лица не могли скрыть овладевшую им озабоченность.
— Как бы ни сложилось, все будет плохо, — пробормотал он в конце. — Если урожай окажется обильным, найдется кто-нибудь, кто скажет, что Тлалок удовлетворен пролитой кровью, а если у нас будет мало дождей, это объявят подтверждением того, что бог требует человеческих жизней. — Он посмотрел на Балама с серьезным выражением лица. — И в любом случае будут говорить о Тлалоке, о его культе, и его жрецы не упустят этой возможности. Королевы Нефритовые Глаза уже нет среди нас, и мало кто помнит о ней. — Эту последнюю фразу он сказал очень тихо, почти про себя.