Юноша совсем смешался. Ситуация явно требовала задержаться и повнимательнее присмотреться к этим старушкам-опекуншам, но мысль о Кэрри, которую он успел увидеть вчера лишь мельком и которая чувствует себя обиженной, перевесила мысли о благоразумии и благородстве, равно как и о приличиях. Вуд молча откланялся и почти выбежал из дома сестер Эндрюс — весь мысленно уже в Линден-парке.
Жизнь в доме мисс Эндрюс оказалась для девочек Беккет проще, чем они думали. Язвительная и острая на язык Ребекка не так уж и третировала подопечных, а Элис, когда чувствовала себя сносно, и вовсе была мила. Правда, при обострениях артрита она моментально теряла терпение и становилась просто невыносимой, поминутно требуя то молока, то грелку, то чаю с печеньем, то закрыть штору, то открыть, и так д< > бесконечности.
— Кажется, Ребекка должна благодарить бога за наше появление здесь, — шепнула как-то Пэт сестре, — ведь раньше ей приходилось возиться со всеми капризами тетушки самой. — Болеющая Элис не признавала помощи единственном имевшейся в доме служанки. — А теперь она благополучно спихнула эту радость на нас с тобой и занимается своим ненаглядным садом.
Лиззи согласно улыбнулась и побежала за очередной кружкой горячего молока.
Ребекка действительно большую часть времени проводила в саду, несмотря на то, что почти все цветы, включая самые поздние, увяли, трава пожухла, а пожелтевшая листва каждый день засыпала тщательно расчищаемые мисс Эндрюс дорожки. Поздними вечерами, перед тем как пойти спать, тетушка рассказывала девушкам о различных сортах роз, тюльпанов, хризантем, георгинов и прочих цветов, семенам и луковицам которых у нее была отведена целая комнатка.
В эти минуты черты ее лица разглаживались, взгляд смягчался, и даже Лиззи, которая в первые дни вздрагивала, попадаясь Ребекке на глаза, постепенно поняла, что за внешней суровостью и ехидством скрывается нежная ранимая душа.
— Как ты думаешь, почему ни одна из них так и не вышла замуж? — спросила Элизабет однажды утром у Пэт, придя, как обычно, будить сестренку к завтраку.
Время приема пищи в доме Эндрюс оказалось строго расписано по часам, и, опаздывая к столу, девушки рисковали нарваться на строгий выговор или нелицеприятное замечание.
— Так они же страшные, как горные ведьмы, — фыркнула Патриция, заплетая косу, — и наверняка с одной из них в юности случилась какая-нибудь пикантная история, в которой фигурировал удравший со страху ухажер, не вовремя приподнявший вуаль невесты.
— Но в юности тетушки могли быть красивыми. Наверное, они просто слишком любили друг друга и не решились расстаться, — мечтательно возразила Лиззи. — Мы вот с тобой не близнецы, но я даже представить не могу, что отдам тебя какому-то постороннему человеку, и ты уедешь с этим красавцем куда-нибудь далеко от меня.