Она тихо засмеялась, словно листья зашуршали.
— А ты забавная. Как правило, те, кто нарушал границу, не разговаривали, а кричали. Ты воевала со мной, а теперь заговариваешь зубы. — Улыбнувшись, она кивнула: — Да. Будет истинным удовольствием сожрать твое сердце.
Вот как.
— Знаешь, — продолжала я, и мой голос звучал невероятно, ненормально спокойно, — вместо того чтобы есть старушку вроде меня, не лучше ли обратить праведный гнев на лесорубов?
Побеги плюща, ее брови, поползли вверх. Кажется, она была удивлена.
— Или займись экотеррористами.
— Да, ты ужасно забавная. Но мне больше не смешно. Довольно вопросов, маленький демон.
Ее руки поплыли по воздуху, приближаясь к моему рту, и превратились в кляп. Я изо всех сил вгрызлась в них зубами, но добилась лишь того, что чуть не свернула челюсть. Деревяшка же и глазом не моргнула. Она приподняла мой подбородок, так что наши взгляды встретились. Чавканье возобновилось — на сей раз совсем неделикатно. Звуковое сопровождение голода. Щекочущее онемение поползло по щеке, вниз по шее, разлилось по лицу, макушке головы.
Нечестивый ад, она сосала мою кровь.
— Я напою дуб твоей жизнью, а из скелета сделаю гнездо для птиц.
Закричав сквозь деревянный кляп, я забилась в путах, затрясла головой, чтобы освободиться. Рот мне не открыть. Поэтому я закричала в уме: «Я не пища для растений!»
Гамадриада улыбнулась, терпеливо и умудрено, точно мать, втолковывающая ребенку:
— Именно пища, маленький демон.
Ее голос эхом звучал в моем мозгу, уже не грубый, не скрипящий. Нет, ее слова были как мягкие лепестки роз, ласкающие мою кожу.
Я закрыла глаза, пытаясь бороться с подступающим головокружением. Голова сделалась легкой — словно мир, вращаясь, мог бы унести меня прочь, не запутайся мои волосы в ветвях дерева. Плохой день для волос. Плохой день… Моя голова снова начала раскалываться от боли. Я и не заметила, когда она прекратила болеть. Какая теперь разница. Боль вернулась, стократ сильнее. В мозгу били барабаны, их бой разносился по всему телу. Громкий, размеренный бой в сердце, в ушах. Удар за ударом. И я не могла толком вздохнуть, словно функции моего тела постепенно отключались.
Она меня убивала.
Ты, каприз природы! Сохрани я свои магические способности, изрубила бы тебя на мелкие щепки.
Чавкающие звуки сменились сосущими, сильными, ритмичными. Я покачнулась. Засыпаю.
«Я бы сделала из тебя табуретку. Впрочем, дрянная бы вышла мебель. Дешевая поделка, сядешь — и завалишься на пол».
— Да, да, — покивала она, явно скучая. — Теперь угрозы. Так неоригинально. Я разочарована, маленький демон. До этой минуты ты была в высшей степени неординарна.