— Мы полагаем, что нападения на дорогах, которые происходят уже без малого год, — дело темных душ. Тот, кто скрылся в вихре, присутствовал во время последнего из таких нападений, и я склонна считать, что ему известно о происходящем, — выложила Мириам карты на стол.
Инквизитор вздохнул:
— Вы были там, когда это случилось?
— Да, — ответил я.
— Кроме пылевого вихря было ли нечто еще, после того как колдун успел исчезнуть?
Я задумался, пытаясь вспомнить необычное:
— Ничего, что привлекло бы мое внимание.
— Трава по обочинам сохла?
— Нет.
— Насекомые? Быть может, муравьи перебегали дорогу? Большое количество жуков? Мухи?
— И этого я тоже не заметил.
— А птицы?
— Птицы были.
— Воробьи? Вороны? Галки?
— Галки. Большая стая.
Инквизитор победно улыбнулся:
— Право, стражи, вам совершенно не нужны никакие разговоры с колдунами и ведьмами. Проще и быстрее было поговорить со мной. Работа с пылью очень популярна у некоторых народов. В основном тех, кто живет на востоке — Золян, Ровалия, Ольское королевство. У каждой школы колдунов своя особенность, галки — это…
— Цыгане, — сухо бросила Мириам, поднимаясь со стула. — Чертовы цыгане! Над их табором все время кружили эти птицы.
— Вот видите, госпожа Мириам. Вы знаете не меньше, чем инквизиция. А теперь будьте любезны начать рассказ со всеми надлежащими подробностями, — улыбнулся инквизитор, но его глаза оставались удивительно холодными…
Домой мы заглянули лишь для того, чтобы собрать вещи и захватить Альберта. Но когда уже были практически готовы к отъезду — из комнаты выполз Карл. Он был все еще бледен, лоб его блестел от пота, и, чтобы не упасть, страж оперся на косяк.
— Марш в постель! — приказала Мириам. — Ты все старания целительницы на нет сводишь!
— Я бы с радостью поехал с вами, — сказал он.
Мириам смерила его холодным взглядом, и он понимающе кивнул:
— Желаю вам удачи…
— Спасибо, — отозвался я.
Карл, точно краб, уполз обратно к себе в комнату. В обеденном зале Мириам сгребла столовые ножи, не глядя пихнув их к себе в сумку.
— Инквизитор в бешенстве, что их не поставили в известность, — нарушил я молчание, которое длилось между нами с тех пор, как я и Мириам вышли из тюрьмы клириков.
— Не страшно. Отец Клос — птица не высокого полета.
— В инквизиции все летают не то чтобы низко. Он доложит в трибунал Шоссии, те зададут вопросы Братству…
— Не зададут. Еще вчера вечером я написала и отправила им письмо со всеми объяснениями. Ты вечно считаешь, что я не могу подстраховаться. Кстати, если бы ты рассказал про птиц мне, в Серую кукушку можно было и не ездить.