– Но ты исчезла, душа моя! Говорят, живешь за городом, на вилле.
– Все правильно.
– Ну, дай на тебя посмотреть… А ты полностью в шоколаде! – разочарованно протянула знакомая. – Глаза горят, щечки зарумянились… Свингер от Версаче? Или это Гальяно?
– Да вроде бы.
– Что – вроде бы? Версаче или Гальяно? Впрочем… Ах, какая сумочка! Прелесть, прелесть! Ты, я смотрю, грабишь магазины. Сколько всего накупила! Ой, какой чудесный пледик выглядывает! Мериносовый? А что тут? Какой браслетик! Боже! Это что, рубины? Да нет, не рубины.
– Это розовые, коньячные и черные бриллианты, – профессорским тоном объяснила Настя, поднимая запястье к самому носу дамы.
«Какой ужас, – подумала она. – Неужели я похожа на нее? Неужели в глазах Маши я выгляжу точно так же? Да, наверное. Поэтому она и считает меня идиоткой. В ее жизни присутствуют настоящие ценности – дети, любимая работа. А я порхаю, собирая пыльцу, которая стоит бешеных денег, но на самом деле не стоит ничего! Все эти тряпки, побрякушки! Так, решено: поступаю в институт и рожаю ребенка. Нет, сначала рожаю, а потом…»
– Твой новый тебе подарил браслетик? – тарахтела дамочка. – Признавайся, кого ты подцепила, моя звездочка? Нефтяного магната?
– Почти. Близко.
– Смотрю, расставание с Мишей тебе только на пользу.
– Да.
– Чего нельзя сказать о нем.
Настя насторожилась. Конечно же подробности из жизни Платонова не могли не интересовать ее.
– Что случилось?
– А ты не знаешь?! – задрожала сплетница. – Ты ничего не знаешь?!
– Что?
– Твой Михаил женился на этой рыжей кукле…
– Я в курсе.
– …и она родила ребенка.
– Да? Уже?
– Уже! И видела бы ты этого мальчугана.
– А что с ним? – замерла Настя. Она вдруг испугалась.
Да, Платонов ее страшно обидел, и в мечтах она расправлялась с ним жестоко и изощренно. Но ни за что на свете она не пожелала бы ему стать отцом больного, или, как говорят американцы, «особенного», ребенка.
Дамочка тянула паузу. Она упивалась произведенным эффектом. Какой кайф для сплетницы первой рассказать новость несведущему!
– Ребеночек-то не от Платонова!
– Как?!
– Пацанчик – не Мишин!
– Но почему? Неужели все так очевидно?
– Очевидно! Там явно не обошлось без участия горячего кавказского парня! Ребеночку хоть прямо сейчас на базар – дынями торговать!
– О боже! – вздохнула Настя.
– Бедный Миша! Как глупо он попался! Что самое обидное, пока эта крыса лежала в роддоме, он успел записать ребенка на свое имя. А теперь ему придется или оспаривать запись об отцовстве, или менять фамилию на Платонашвили, ха-ха-ха, или Платонидзе. Какое оскорбление для мужика, правда? В лицо ему, естественно, не смеются, но все-таки…