Отэм встала со ступеньки и пошла за Молли, чье лицо вдруг приняло озабоченное выражение.
– Опять пойдут разговоры. Помнишь, сколько сплетничали после драки с Бобби?
Молли приподняла юбку, повертела бедрами, притопнула ногой и залихватски исполнила джигу, при этом распевая во все горло: «Одно я твердо знаю в жизни, что брань на вороту не виснет! Ты будь сама собой – и точка. Плевать, что скажут люди, дочка!»
Отэм присоединилась к своей тетушке. Ее карие глаза сверкали, юбка развевалась, и, исполнив ирландский степ, они напрочь забыли о существовании города.
Однако уже на следующее утро покатили волны сплетен. «Вы слышали, что сделала эта девчонка Мак-Эван с бедной Линой Бэйкер? Можете себе представить? А помните, как она чуть не убила Бобби Джо? Она просто ненормальная, да и то сказать, чего из нее может выйти путного – живет-то она с этой сумасшедшей Молли Мак-Эван».
По мнению жителей Тэтл-Риджа, Отэм год от года становилась все более наглой, бессовестной и неприличной. «Да уж теперь поздно. Молли ее совершенно распустила. Я слышала, что она даже помогает Такеру гнать самогон. Однажды, рассказывали, пришла домой в стельку пьяная. Речная крыса! Купается в этой речке все время, иногда почти голая. Однако хорошенькая, и с каждым днем становится все лучше. А вы заметили, что она не носит бюстгальтер? Бегает по городу в обтягивающих джинсах – таких узких, что врезаются ей между ног. Совершенно непристойная – безумная, как мартовский заяц. Но сообразительная, для женщины слишком уж сообразительная. Когда-нибудь у нее из-за этого будут крупные неприятности. Попомните мои слова. Эта девчонка Мак-Эван плохо кончит».
Любовь с первого взгляда! Отэм всегда считала, что это не более чем миф, пока не повстречалась с Лонни Нортоном, чужаком в Тэтл-Ридже. Когда она его встретила, ей было восемнадцать. Это случилось в середине августа, и на деревьях, росших вдоль реки, среди зеленых листьев уже начали появляться проблески темно-коричневого с вкраплениями желтого и золотого.
Поборовшись с течением на середине, Отэм вернулась на свое любимое место, в небольшой затон в излучине реки. Лонни сидел на стволе упавшего дерева, рядом с ним торчала удочка. Он следил, как девушка дурачится в воде, и его лицо выражало живейший интерес. Ему было около двадцати пяти лет, у него был квадратный подбородок и настолько яркие глаза, что они казались прямо-таки раскаленными на фоне смуглой кожи, – голубые, как васильки, которые растут по склонам холмов. Волнистые черные волосы блестели на полуденном солнце.