Стеклянная дверь распахнулась под мелодичное бряканье китайского фэншуйного колокольчика, и Федя Жихарев по своему всегдашнему обыкновению ворвался в магазин, как метеор, посверкивая тремя золотыми зубами, скинул с плеча глухо стукнувшую сумку и рявкнул:
— Здорово, черти! Марго, радость моя, несказанно хорошеем, когда у меня, лапотника, смелости найдётся тебя в дорогой кабак сводить… Можно без последующего, но лучше б с последующим…
— У вас, Фёдор Дмитрич, супруга очаровательная, — чопорно сказала Маришка.
— Про чего она не знает, то ей не повредит…
Он стоял, подбоченясь, крепенький, как гриб-боровик, сорокалетний деревенский житель по кличке Боцман (срочная на Балтийском флоте, тельняшка под глаженой рубашечкой). Вот только бывший мореман и бывший участковый был отнюдь не стандартным деревенским жителем. Обосновавшись в райцентре за полторы сотни километров от Шантарска, он, что твой пылесос, вот уж годочков десять выкачивал в округе всё, носящее хоть мизерные признаки антиквариата — да вдобавок регулярно болтался с японским дорогим аппаратом как в окрестностях ныне существующих деревушек, так и сгинувших с лица земли. Улов, конечно, состоял не из уникумов — откуда им взяться в сибирской землице — но всё же попадалось немало интересного, а порой хоть и не уникумы, но всё же редкости…
— Ну? — вопросил он нетерпеливо. — Что ж ты меня в закрома не зовёшь, чайку не предлагаешь? Водки не прошу — за рулём…
— Пошли, — сказал Смолин. — Мариш, чайку сделай…
Едва войдя в кабинет, Боцман брякнул сумку на стол, звонко расстегнул «молнию» и запустил туда руку. Смолин выжидательно смотрел, присев на край низкой столешницы.
— Ну?
— Неплохо, — сказал Смолин. — Весьма даже неплохо…
На ладони у него лежал увесистый знак сельского старосты, как и полагалось когда-то, украшенный гербом Шантарской губернии с императорской короною. Тёмно-шоколадная патина, из-под которой практически не просматривалось светлой бронзы, как ни изучай, была родная — приятно думать, что расплодившиеся поддельщики ещё не достигли в этой области полного совершенства. Конечно, если бы речь шла о некоем уникуме, за который следует запросить шестизначную сумму в баксах, неведомые миру умельцы и постарались бы вылезти вон из кожи, достигнув полного правдоподобия — но нет смысла подделывать в совершенстве такую вот мелочёвку, не окупится это, знаете ли…
— А булавка-то! — торжествующе сказал Федя.
— Вижу… — кивнул Смолин.
Подавляющее большинство подобных должностных знаков на рынке присутствует будучи уже без подвесок — подвески в первую очередь теряются, ломаются, утрачиваются. А Федин знак приятно радовал глаз не только двойной родной цепочкой, но и горизонтальной выпуклой планкой. Единственное, что отсутствовало — булавка, каковой знак крепился некогда к армяку или там поддёвке. Ну да совершенства в нашем мире не доищешься…