— А откуда вы?
— Я из Киева.
— Ай, ай-ай-ай, — из самого Киева — и попал под москалив. Дак чего вы хотите?
— Хотим не проливать зря кровь невинных людей, вы скрываетесь, хотим, чтобы вы не мешали нашему движению, мы едем своим путем, постоим и уйдем. Мы проходим ваши села, из окон по нашим бойцам вы открываете огонь, как и сегодня случилось. И мы только после пятого вашего выступа, когда ранили нашего бойца, открыли автоматный[46] огонь и убили вашего сотника.
— Ну, добре, — сказал бульбовец, — а яки у вас мрïi, идеï'?
— Об идеях давайте не говорить, — ответил подполковник, — потому что дело дойдет до автоматов. Мы интернационалисты, а вы — националисты — уже не можем найти общего языка. Так что лучше об этом не будем говорить.
Договорились не трогать друг друга.
1 июля 1943 г.
Продолжаем движение. Народ в селах встречает наших бойцов с радостью. Встречаются сожженные бандеровцами хаты поляков. Шесть недель назад ворвалась бандеровская сволочь, побила польское население и сожгла постройки. Национальная вражда здесь принимает исключительно важный характер. Здесь подготовилась прочная база для национализма.
— С одной стороны, [за] 2 года советской власти не успел пустить глубокие корни интернационализм.
— С другой стороны, гнилая национальная политика польского пр[авительст]ва, возвышающая поляков и унижающая другие национальности, особенно украинцев.
А сейчас пиратско-воровские, а не освободительные цели Германии, которая за два года только обирала население. Забрали людей, скот, забрали лошадей, свиней, теплые вещи и хлеб в 1941 году (кое-кто припрятал), а в 1942 [г.] — весь хлеб до зерна. Не дав за это ничего. Ни промтоваров, ни соли, ни с[ель]х[оз]орудий, ни просвещения. Школы все закрыты.
Недаром рейхскомиссар Украины, некий сухопарый[47] Эрих[48] Кох заявил, что ему дороже центнер хлеба, чем вся украинская культура.
Учтя все эти мероприятия, можно сказать, что все это породило почву для национализма.
2 июля 1943 г.[49]
За мародерство в селах по пути движения 1 июля 1943 г.[50] подписал приказ расстрелять Алексеева В. и Чибисова С., бойцов артбатареи. Учитывая их просьбу и раскаяние и их семейное и социальное положение, а также заслуги, приказ заменил — условным, если они кровью смоют свой позор. […][51]
2 июля мы уже вошли в район Западной Украины, село Любомирка, лес района Шерны, где встречались с отрядом Одухи[52]. 4 июля был построен мост на реке Вилия, у села Кодаки. В районе Матвеевцы вели бой с националистами. 5 июля со стоянки Матвеевцы были посланы группы для уничтожения мостов. Уничтожены мосты: три моста через реку Горынь, один из них ж[елезно]д[орожный] на перегоне Лановц — Лепесовка.